Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Флора слишком много себе позволяет, — сказала Нэш.

Кажется, она и меня решила поставить на место.

— А Белле надо уметь постоять за себя, — добавила она.

— Да, ты права.

— Ты понимаешь, что, когда она пойдет в садик, ее все будут обижать?

Кажется, она была права. Неужели с этого и начинаются детские задирания? С безмолвного потакания родителей? Надо будет обратить на это внимание.

— Ну и что же ты собираешься делать?

— Я не знаю, — сказал я.

— Гус, ты безнадежен! Давай я за тебя решу? Иди учиться на повара.

— Но это слишком дорого.

— Ну тогда устройся в ресторан, работай за еду. Недалеко от тебя есть мишленовский ресторан. Сходи и поговори с шефом. Уверена, вы сможете договориться о взаимовыгодных условиях. Ты же раньше работал официантом, так?

— Шарлотту коробило от того, что я убирал со столов.

— О господи! Гус, тебя послушать, так ты для своей жены — сплошное разочарование! — вскинулась на меня Нэш.

Не думал, что у нее по моим рассказам сложилось о Шарлотте такое мнение. Я вообще мало рассказывал Нэш о своей семейной жизни.

— Но я действительно для нее — сплошное разочарование, — сказал я.

— Тогда что вас держит вместе? Я не понимаю. Что у вас с ней общего?

— Мы ставим интересы детей выше собственных, — сказал я. Стоило кому-то прижать меня, как я начинал выражаться высокопарно. — Если бы у тебя были дети… — начал я, чем только усугубил ситуацию.

— Ой, отвали от меня с этими дрянными разговорами! Я отлично себе представляю, что такое расти с родителями, которые друг друга ненавидят!

— Извини.

— Да прекрати ты все время извиняться, — сказала Нэш. — Образ побитого пса — самый для тебя неудачный.

— И кстати, мы с Шарлоттой вовсе не ненавидим друг друга.

По иронии судьбы, в тот же день Шарлотта сказала мне, что у нее роман на стороне.

Я и сам начал догадываться — ее конференции по выходным стали подозрительно частыми. Почему-то я думал, что он моложе ее, вероятно, студент-медик. В кожаной куртке, с длинными волосами, источающий сексуальность. Что ж, я, как всегда, ошибся. Потому что он оказался намного старше Шарлотты, лысым, и занимался фармацевтическим бизнесом. И его звали Роберт.

— Где вы познакомились?

Шарлотта сидела на противоположном конце гостиной, старательно избегая смотреть мне в глаза.

— В театре. В тот самый снежный вечер, когда ты меня подвел, — ответила она. — Конечно, у нас не сразу все закрутилось, — она наконец посмотрела мне в глаза.

«Интересно, как быстро ты сдалась?» — подумал я, но задать такой вопрос напрямую показалось мне не по-мужски.

— И почему ты мне теперь решила об этом рассказать?

— Ну, Роберт хочет, чтобы мы переехали к нему в Швейцарию, — сказала она таким будничным тоном, словно речь шла о планах на выходной.

— Мы? — На секунду мне показалось, что эти сумасшедшие люди приглашают и меня.

— Девочки его любят, он их тоже.

— Погоди, они с ним даже не знакомы!

— Вообще-то знакомы.

Шарлотта смотрела в пол.

— Та неделя на Майорке, — пробормотала она.

Шарлотта возила девочек в отпуск к своей матери на Майорку. Она настояла, что поедет без меня, потому что очень редко проводит с ними время, а я остался дома и делал ремонт в ванной, боролся с плесенью, из-за которой обострилась астма Беллы. Когда девочки вернулись, они без умолку рассказывали, как ходили туда-то и туда-то с Робертом, но я решил, что речь идет о Робби, отчиме Шарлотты. Как удобно у нее получилось с именами, надо же.

Она что, и к моей матери ездила вместе с ним? И что же она сказала девочкам? Попросила соврать мне?

— Это был единственный раз, — сказала Шарлотта, словно читая мои мысли. — Извини, мне пришлось тебя обмануть, но это был единственный способ проверить, как у нас все сложится, без эмоциональных рисков.

— И то верно. Эмоции — это так неприлично, — съязвил я.

— Сарказм тебе не к лицу, — ответила Шарлотта.

— Ну, так мама одобрила твоего жениха Роберта, правильно я понимаю? — Почему-то самое унизительно было именно то, что обо всем этом знали другие люди.

— Да, хотя для меня это не имеет большого значения.

А что имеет? Что вообще для нее имеет значение? Я смотрел на жену, словно впервые ее увидел. Красивая женщина в возрасте слегка за тридцать, на пике карьеры. О чем она думает? Я знал о ней сейчас не больше, чем в ту нашу первую ночь, когда мы занимались любовью в ее мансарде. Неужели все это с самого начала было игрой? Или только последнюю пару лет?