Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

Квартира Мартина занимала все три этажа над лавкой. Музыкальный зал занимал целый этаж с большим окном на крыши и залив. Идя по центральной улице вечером, когда закрывались рестораны и магазины, можно было иногда услышать звуки музыки из их квартиры: Мартин играл, а Хоуп пела. Иногда оттуда слышался смех — если Мартин ошибался клавишей или Хоуп забывала слова.

Кажется, они были счастливы.

Не подумайте, что я следила за Хоуп, нет. Просто трудно перестать волноваться за кого-то, если ты делал это годами. Может быть, это я стала зависеть от своих привычек?

Моей зарплаты хватило на аренду однокомнатной квартиры с собственным маленьким садом. Сад нужен был для собаки Лео — Эбони, — старого черного лабрадора, который иногда проводил с нами выходные в рыбацкой хижине. Если честно, я надеялась, что, раз уж у меня теперь появилось отдельное жилье, мы будем больше времени проводить там, но я не рассчитывала, что мы теперь будем жить вместе. А может быть, я сама себя обманывала и поэтому попросила его поехать со мной в «Икею» выбирать мебель, хотя ему сказала, что нужны его машина и помощь в перевозке. Я сразу заметила, что он не восторге от моего предложения. Он пригласил меня приехать к нему в Уитстейбл в пятницу, накануне запланированной поездки в «Икею». Было у меня нехорошее предчувствие, но уже на подходе к хижине, когда я увидела открытую дверь, мое сердце забилось чаще, как обычно в предвкушении нашей встречи.

У женщины были длинные волосы, темные с проседью. На ней был жакет в этническом стиле, сшитый из ярких лоскутов индийской ткани с розовым и оранжевым орнаментом. Мода интеллектуальной богемы. Поскольку она скинула оранжевые сандалии, я не могла не заметить, что ногти на ногах у нее покрашены в такой же яркий цвет. Вероятно, она пользовалась услугами одного из салонов Долл. Было в ее одежде что-то, отчего с первого взгляда становилось ясно — это женщина из среднего класса.

— А ты, вероятно, Тесс? — спросила она, оглядывая меня.

Я чуть не поправила ее — «Тереза», — поскольку мы были не знакомы, и вообще эта особа сидела в моем кресле.

— Не понимаю, — сказала я.

— О, я думаю, отлично понимаешь. Все хорошее рано или поздно кончается, разве мама тебе не говорила?

— Моя мама умерла, а при жизни она ни разу такого не говорила, — ответила я.

Высокомерное выражение исчезло с ее лица.

— Прости, — произнесла она.

— Ничего. Откуда вам было знать.

Не такой я представляла его жену. Я всегда рисовала ее себе в темном строгом костюме и бледном джемпере под горло. Никаких ярких элементов, кроме шелкового шарфа, я почему-то не могла нафантазировать. Я думала, она носит туфли на невысоком каблуке и они цокают, когда она спешит по университетским коридорам на лекцию.

— Ты же не первая, — сказала она. — Не думаю, что он рассказывал, как его вынудили уйти из университета за сексуальное домогательство. Такое обвинение предъявила его предыдущая пассия.

— Но в моем случае это не сексуальное домогательство! — воскликнула я.

— Понять не могу, что вы все в нем находите, — криво улыбнулась она.

— Тогда почему вы с ним? — возразила я.

Она устало вздохнула, прямо как Лео, когда я одной фразой выдавала свою необразованность.

— Леонард и я вместе почти сорок лет, — сказала она. — Мы давние друзья, нам хорошо вместе.

— Леонард? — повторила я.

— О боже, он что, опять придумал себе эту фишку с Лео? — рассмеялась она. — Уж не знаю почему, он решил, что «Лео» звучит лучше.

Я знала. Лео — это имя, подходящее для писателя. Это было имя с обложки его романа. Под «Лео» можно было подразумевать «Леопольда» или «Леонардо». Но уж никак не «Леонарда». Леонард — это имя, подходящее для парня в баре или старичка в боулинге.

Начался дождь.

— Он знает, что вы здесь? — спросила я.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Ох, ты же просто милая овечка. Правда. Надо было мне его самого заставить закончить всю неприятную работу.

— Я — не овечка.

Но как я могла это доказать? Начать кидаться в нее камнями и бить кружки? И вот я стояла молча, в голове проносились сцены из нашего бурного романа.

— Это вы подтолкнули его к роману со мной, — сказала я.

— Что?

— В тот раз, когда вы не смогли пойти с ним в театр. «Много шума из ничего»…

Она была обескуражена.

— Когда мы застряли в Лондоне из-за снегопада, — добавила я, пытаясь освежить ее воспоминания.

— О, так у вас все еще с тех пор тянется?

Теперь пришла ее очередь удивляться. Мне сразу стало стыдно, что я сдала его жене. Но, с другой стороны, откуда мне знать, что он ей наплел?