Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Скажите, пожалуйста, а за Флорой сегодня придут? — спросила воспитательница.

— Что, простите?

— Она уже двадцать минут ждет, когда ее заберут домой.

— Моя мама едет, она, наверное, стоит в пробке из-за снега.

Мозг сразу заработал на повышенных оборотах. Я представил, что мама поскользнулась, упала и разбила голову. В снежном вихре за окном всплыло, замаячило лицо Росса, белозубая улыбка, глаз не видно за зеркальной маской.

— У нас тут нет снега, — сказала воспитательница.

— А вы ей звонили?

— Да, и на мобильный, и на домашний, дважды, — ответила она.

Воображение нарисовало маму, лежащую на полу в кухне с сердечным приступом.

Или Белле стало хуже? Теперь я представил, что они сидят и ждут приема врача в больнице.

Я же чувствовал, что мне не стоит возвращаться на работу.

— Вы не могли бы оставить Флору в садике, пока я не заберу ее? — спросил я, пытаясь взять себя в руки. — Я приеду, как только смогу.

— Флора может остаться на дневные занятия, если хотите. Можем мы накормить ее обедом?

Я и забыл, что в садике есть и вторая, дневная смена.

— Да, спасибо большое! Я заберу ее вечером.

Я положил трубку и трясущимися руками набрал домашний номер.

Нет ответа.

Заведующая клиникой ела сэндвич у себя в кабинете, когда я вошел. Я объяснил ситуацию, чувствуя себя провинившимся школьником в кабинете директора.

— Ангус, конечно, вы можете идти домой, — высокомерно произнесла она. — Но я думаю, что ничего страшного не произошло. Не накручивайте себя.

Кажется, необходимость на все смотреть отстраненно и не принимая близко к сердцу сильно влияет на личность врача, работающего в поликлинике. Или просто эту специальность выбирали люди, изначально обладающие такими качествами, а я просто был не из того теста.

Когда я приехал домой, мамина машина была припаркована у входа. Погода в этой части города словно не могла определиться и выбрать между снегом и дождем, так что сверху падало что-то среднее: не то мокрый снег, не то дождь. Отрыв дверь, я услышал телевизор, включенный на полную громкость, так что я даже подумал, что мама могла просто не услышать звонка. Она что, глохнет? Может быть, предложить ей проверить слух?

Мама мирно спала в гостиной, на подлокотнике рядом стоял стакан с водой. Я выключил телевизор. Наверху Белла спала в своей кроватке. Лоб у нее был горячий, но, несмотря на хрипы, которые я все еще слышал, дыхание было глубоким и более спокойным, чем с утра. Никто не умер. Я успокоился и спустился вниз.

Набирая воду в чайник, я встревожился, увидев на столе почти пустую бутылку дешевой водки из супермаркета. Шарлотта никогда не покупала такую — только «Грей Гус».

Я вспомнил наш разговор с Шарлоттой, когда она наливала себе водку с тоником несколько дней назад.

— Ты что, пытаешься намекнуть мне, что у меня проблемы с алкоголем? — спросила она.

— Что?

— Ты разбавил мою водку? — Она понюхала бокал. — Она явно не такая крепкая, как обычно.

— Ого! Тогда у тебя точно проблемы с алкоголем! — сказал я.

Мы с ней тогда посмеялись.

Я посмотрел на бутылку. Потом вспомнил стакан, стоявший рядом с мамой. В последнее время меня несколько раз посещала мысль, что мама стала больше пить. Три бокала шампанского перед ужином в Рождество, потом несколько бокалов вина за столом и еще несколько рюмок бренди перед сном. Я тогда ничего не сказал. Рождество все-таки.

Неужели она пьет каждый день? Днем? И когда садится за руль?

Я взял бутылку и пошел в гостиную.

Глаза мамы медленно открылись и постепенно сфокусировались на бутылке в моей руке.

— Всего капелюшечку, — запинаясь, протянула она, выпрямившись в кресле и смахнув стакан на пол.

Я поднял стакан и понюхал его.

— По-моему, явно больше капелюшечки, — сказал я.

— Она от этттого луччче спит, — ответила мама, плохо выговаривая слова.

Через мгновение до меня дошло: она говорит о Белле!

Я кинулся на кухню, где стояла неполная бутылочка со смесью. Открутив соску, я отхлебнул содержимое. Так и есть, смесь приправлена алкоголем. «Белый русский» [24] Коктейль со сливками на основе водки. для малышки! Неудивительно, что она стала так хорошо спать!

Мама стояла у меня за спиной, оправдываясь:

— Она так кричит, что даже температура повышается. Сил нет слушать этот рев!

— Это же ребенок!

— И конечно, вся в тебя. У тебя тоже вечно были колики.

— И что, меня ты тоже поила? — с сарказмом спросил я.

— Нет, тебе я иногда давала газ для наркоза — мы жили как раз над клиникой.