Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

Если бы Лео был литературным героем, он был бы мистером Рочестером. Не только в силу его возраста и семейного положения, не подумайте, его жена не была сумасшедшей и не жила взаперти, просто в его натуре была темная, задумчивая сторона. Его творческая натура задыхалась в тесных рамках семьи и работы. Я решила, что мы с ним — родственные души. Джейн Эйр знала, что доставить радость удрученному человеку — это счастье, любая мимолетная улыбка его ценнее бурных радостей.

Однажды после утренней смены Лео отвез меня в Уитстейбл. Мы гуляли по набережной. Когда солнце село, серебристая поверхность моря приглушила свой цвет до свинцового. У воды ветер был пронизывающе-холодным.

— Закрой глаза, — вдруг приказал он мне.

Когда звук его шагов стал удаляться, я испугалась, что он оставит меня одну.

— Не смотри!

Я услышала скрежет металла, звук открывающегося замка, потом услышала, как он бежит ко мне, его теплая рука берет мою, и он ведет меня, послушно закрывшую глаза, куда-то.

— Вниз по ступеням! Нагни голову!

Дверь за нами закрылась. Верши для омаров, креозот и затхлый, почти сладкий запах влажных полотенец.

— Теперь можешь открыть глаза.

Мы были в какой-то старой хижине. Вокруг были книги, сломанная мебель, два походных стула и стол, на котором стояли два граненых бокала, бутылка «Риохи» и тарелочка миндальных орехов.

— Купил это место с первого аванса, — сказал Лео. — Место, где можно писать. Так и не дошли руки, чтобы его обустроить. Говорят, теперь эти рыбацкие хижины стоят целое состояние.

— Ты здесь пишешь? — спросила я.

— Нет, тут слишком холодно. Но, может быть, теперь, когда ты здесь…

Меня приводила в восторг мысль о том, что я — его муза. Вино было мягким, оно согревало, как ежевика летом, а миндаль — соленым и сладким одновременно. Лео взял меня за руку, и мы поднялись по старой лестнице на тесную мансарду, где он меня бережно раздел, глядя на мою бледную кожу в свете оплывающей свечи, и я легла на холодный, влажный матрас.

— Ты будешь моей одалиской, — прошептал он. — И сейчас я тебя так оттрахаю, что ты еще несколько дней будешь чувствовать меня внутри.

Он забрался на меня, сразу же вошел и заездил меня до полного изнеможения, пока наши тела не слиплись от пота. Удовлетворенные и уставшие, мы наконец разлепились и лежали, тяжело дыша и глядя на деревянные балки двускатной крыши. Потом он обнял меня и притянул к себе, гладя мое лицо с невыразимой нежностью.

Когда свеча догорела, мы на ощупь спустились вниз, закрыли за собой дверь, сели в машину в полной темноте, и холодный воздух обжигал мою кожу.

2008 г.

ГУС

По радио объявили, что будет снег.

Предчувствие беды не оставляло меня с самого утра. За ночь мне пришлось несколько раз вставать, потому что у Беллы начиналась простуда — не насморк, а инфекция в легких, которая отзывалась во мне мучительной тоской всякий раз, когда раздавался ее кашель.

Я в растерянности сидел над своей тарелкой хлопьев. Шарлотта уже ушла на работу — выскочила из дома, буквально зажав в зубах кусок тоста. Мама разговаривала с Флорой на кухне, сидя за столом. Я поднялся наверх, еще раз измерил температуру Беллы, почти надеясь, что она окажется высокой и у меня будет повод взять больничный, но температура была ровно тридцать семь.

— Пожалуйста, не забывай, что ей нужно много пить, — сказал я маме, натягивая поверх костюма теплое пальто.

— Если помнишь, я вырастила двоих детей, — ответила она, направив куда-то в пустоту отсутствующий взгляд, затем заставила себя вернуться с небес на землю.

— Позвони, если ей станет хуже, хорошо? — попросил я, выходя на нашу неприветливую Вандсворт-стрит. Небо было тяжелым и пасмурным. — Думаю, Флоре сегодня лучше не ходить в садик, чтобы не возить с собой Беллу в такую погоду.

— Все с ней будет нормально. Мы же не хотим пропускать садик, да, Флора? — сказала мама.

Транспорта на дорогах было меньше обычного, видимо, все прислушались к предупреждениям синоптиков, так что на работу я приехал рано, и мое утро тянулось бесконечной чередой простуженных малышей с симптомами точно как у Беллы. И я говорил их родителям то же самое, что и своей маме, — побольше пить и в случае повышения температуры давать парацетамол. И успокаивал их, как и самого себя, что вирусные инфекции не поддаются лечению антибиотиками.

К обеду наконец пошел обещанный снег. Густой и мягкий, он быстро закрашивал белым цветом дворик больницы. Я смотрел словно завороженный, вспоминая детские годы, когда снегопад означал веселье и радость. Я представил, как обрадуется Флора, впервые увидев снег. В эти выходные обязательно слепим с ней снеговика. Может быть, по пути домой стоит заехать в магазин и купить ей санки? Воображаю, как сейчас Флора и ее подружки в садике восторженно прижимаются носами к оконному стеклу и ждут, когда же их выпустят поиграть на свежем снегу, который будет сминаться под их резиновыми сапожками. Когда зазвонил мой телефон и оказалось, что звонят из садика, я подумал, что словно заставил их позвонить мне силой воли.