Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

С тех пор как вышла эта книга, синдром Аспергера был на слуху.

— Ты никогда не думала о том, чтобы написать роман с точки зрения Хоуп? Каково это быть ею? — спросил Лео.

Я рассмеялась.

— Большую часть своей жизни я пытаюсь понять, что у нее на уме, но за эти годы не приблизилась к разгадке ни на шаг. Для меня ее душа такая же загадка, как, например, ваша.

— Но попытаться стоит, может получиться интересно…

— Возможно, я когда-нибудь попробую. Пока же я пытаюсь выяснить, каково это — быть мной!

Когда мы приехали в город, снегопад набрал силу. Плотный поток снежинок кружился в желтом свете фонарей вдоль Саут-Бэнк.

— Кажется, что мы попали в картину Моне, ту, на которой здание Парламента, — сказала я, желая показать свою осведомленность в области искусства. — Но, правда, сейчас не туман, а снег.

Он удивленно на меня посмотрел.

— А вы знали, что Моне переехал сюда, в Лондон, когда началась Франко-прусская война?

— Нет, не знал.

— На сайтах художественных галерей много интересной информации.

— Правда?

— Просто удивительно, что импрессионисты никому не нравились, когда они только появились, да? — спросила я.

— Настоящему художнику нет дела до популярности, — наконец заткнул меня Лео.

В Национальный театр мы пришли как раз вовремя, чтобы успеть выпить что-нибудь до начала. Мы сидели в фойе, слушали джаз-бэнд и пили джин-тоник. Мой наряд был очень уместен. На некоторых дамах были платья и каблуки, но были и те, кто пришел в обычных джинсах. Из-за снежной бури все заходили с улицы одинаковыми — с красными лицами и помятыми прическами, независимо от того, сколько времени и денег было потрачено на укладку и макияж.

Хотя я смотрела фильм «Ромео и Джульетта» и читала «Отелло» в старших классах, я ни разу не была на настоящем спектакле по пьесе Шекспира. Когда в зале погас свет, сердце мое забилось сильнее. Не знаю, что было тому причиной — мое волнение или я переживала за артистов, но в итоге оказалось, что волновалась я зря. Артисты, можно сказать, прекрасно проводили время на сцене. Я думала, будет что-то очень классическое и строгое, но представление оказалось смешным. Местами мы просто хохотали в голос.

В антракте, когда Лео ушел в туалет, я стояла, прислонившись к стене, со вторым бокалом джин-тоника в руке и слушала, что происходит вокруг. По моим наблюдениям, столичные театралы разговаривали очень громко, словно хотели, чтобы их услышали. Большая разница с теми, кто ходит в кино, — те ведут себя гораздо тише.

Рядом со мной стояли двое мужчин и женщина среднего возраста, а вместе с ними еще одна женщина, помоложе, которая явно была в центре их внимания. Ее комментарии по поводу пьесы были так умны, что я подумала, уж не актриса ли она. Красивая, с длинными черными волосами и томными манерами — казалось, ей самое место где-нибудь на богемной вечеринке, с длинным мундштуком в руке. Хотя одета она была просто — черные брюки по фигуре и черный кардиган, наверное кашемировый. Один из мужчин слушал ее особенно внимательно. У него был легкий иностранный акцент, и он говорил что-то о постановке, которую недавно смотрел.

— Вы ни разу не были на Зальцбургском фестивале? — удивленно спросил он. — Опера и горы, уникальное сочетание.

— Звучит заманчиво, — ответила она, восхищенно глядя на него зелеными глазами.

Может быть, это было свидание и та пара привела их сюда, чтобы познакомить? Он был староват для нее. Мужчина в возрасте, зато явно состоятельный. Богатый, это точно. Только богатый мужчина наденет черную водолазку под светло-коричневый твидовый пиджак.

— Нам не пора в зал? — спросил второй мужчина, когда прозвенел первый звонок.

— Как жаль, что муж не смог прийти на спектакль… — сказала красотка.

— …и как повезло мне, — шепнул ей богатый воздыхатель. Его рука неуверенно остановилась, не дойдя до талии красотки, когда он пропускал ее перед собой.

— Пойдем? — спросил Лео, приблизившись ко мне.

— Да, — переключилась я на собственную линию сюжета и прошла за ним в зал.

К тому моменту, когда закончился спектакль, снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Нам удалось пробиться через метель пешком по набережной и пешеходному мосту через реку, но когда мы добрались до вокзала, оказалось, что все электрички на Кент отменили.

Я заволновалась по поводу Хоуп — как же она будет дома ночью одна, но, когда я позвонила Энн, оказалось, что они уже забрали Хоуп к себе.

— Что будешь делать? — спросила меня Энн.