Джон Ирвинг - В одном лице

— Сделаешь правильно еще десять раз подряд — и можешь идти домой, Уильям.

— Я не хочу идти домой — я хочу продолжать , — прошептал я ей.

— Ни за что на свете не отказалась бы от знакомства с тобой, Уильям! — прошептала она в ответ.

— Я вас люблю! — сказал я ей.

— Не сейчас, Уильям, — ответила мисс Фрост. — Если не можешь прижать его локоть к горлу, прижми ко рту, — сказала она мне.

— Ко рту, — повторил я.

— Не поубивайте там друг друга! — кричал дедушка Гарри.

— Что тут происходит? — услышал я голос тренера Хойта. Херм заметил горящий свет; зал для борьбы был его святилищем.

— Ал показывает Билли нырок со сбросом, Херм, — сказал старому тренеру дядя Боб.

— Я сам показал его Алу, — сказал Херм. — Думаю, Ал знает, как он делается.

Тренер Хойт уселся на скамью домашней команды — как можно ближе к судейскому столу.

— Я никогда вас не забуду, — прошептал я мисс Фрост.

— Думаю, пора заканчивать, Уильям — если ты не можешь сосредоточиться на приеме, — сказала она.

— Хорошо, я сосредоточусь — еще десять нырков! — сказал я ей; она только улыбнулась и взъерошила мои пропотевшие волосы. Кажется, она не ерошила мне волосы с тех пор, как мне было тринадцать или пятнадцать — в общем, уже давно.

— Нет, Уильям, хватит — теперь у тебя есть Херм. Тренер Хойт может меня заменить, — сказала мисс Фрост. Я вдруг увидел, что она устала — раньше я никогда не замечал, чтобы она выглядела уставшей.

— Обними меня, но не целуй, Уильям, — давай просто сыграем по правилам, и пусть все будут довольны, — сказала мне мисс Фрост.

Я обнял ее изо всех сил, но она едва ответила на мое объятие — и вполовину не так крепко, как могла бы.

— Счастливого пути, Ал, — сказал дядя Боб.

— Спасибо, Боб, — ответила ему мисс Фрост.

— Мне пора домой, пока Мюриэл не отправила на мои поиски полицию и пожарных, — сказал дядя Боб.

— Я закрою зал, Боб, — сказал ему тренер Хойт. — Мы с Билли прогоним еще несколько нырков.

— Еще несколько, — повторил я.

— Пока я не увижу, что ты понял, — сказал мне тренер Хойт. — Почему бы вас всем не пойти по домам? И тебе, Ричард, и тебе тоже, Гарри, — сказал Херм; вероятно, тренер не был знаком с Нильсом Боркманом, а об Элейн Хедли если и слышал, то только как о невезучей преподавательской дочке, залетевшей от Киттреджа.

— Увидимся, Ричард, — я тебя люблю, Элейн! — крикнул я им вслед.

— А я люблю тебя, Билли! — крикнула в ответ Элейн.

— Увидимся дома — я оставлю свет включенным, — ответил мне Ричард.

— Береги себя, Ал, — сказал дедушка Гарри мисс Фрост.

— Я буду по тебе скучать, Гарри, — сказала ему мисс Фрост.

— И я по тебе тоже! — ответил дед.

Я понял, что не должен смотреть, как мисс Фрост уходит, и отвернулся. Иногда ты просто знаешь, что никогда больше не увидишь человека.

— Так вот, Билли, вся штука в том, чтобы заставить противника сделать все самому — в этом весь фокус, — говорил тем временем тренер Хойт. Когда я попробовал взять его в уже знакомый захват-воротник, мне показалось, что я пытаюсь обнять ствол дерева — у тренера была такая толстая шея, что обхватить ее было не так-то просто.

— Локоть противника можно прижимать куда угодно, лишь бы ему было неудобно, — объяснял Херм. — К горлу, ко рту — да хоть к носу, если сможешь. Нужно сунуть ему локоть в лицо, просто чтобы вынудить его отреагировать. Нужно, чтобы он оттолкнул тебя чересчур сильно, Билли — вот и все.

Старый тренер провел на мне примерно двадцать нырков; он проделал их довольно быстро, но к концу моя шея просто вопила о пощаде.

— Ладно, теперь твоя очередь. Посмотрим, как у тебя получится, — сказал мне Херм Хойт.

— Двадцать раз? — спросил я. (Он видел, что у меня текут слезы.)

— Начнем считать, как только перестанешь плакать, Билли. Думаю, первые раз сорок ты еще будешь плакать — а вот потом откроем счет, — сказал тренер Хойт.

Мы пробыли в старом спортзале еще часа два — а может, и все три. Я перестал считать нырки, но у меня появилось чувство, что я могу провести нырок во сне или пьяным, что было особенно забавно, если учесть, что я еще ни разу не напивался. (Все когда-то бывает впервые, и мне предстояло сделать впервые еще многое.)

В какой-то момент я сдуру сказал старому тренеру:

— Кажется, я уже могу провести нырок с завязанными глазами .

— Да что ты говоришь, Билли? — спросил меня Херм. — Стой на месте — не сходи с мата.

Он куда-то ушел; я слышал его шаги в переходе, но не видел его. Затем свет погас, и зал погрузился во тьму.