Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

– Так это же Зенон, сын шорника Войдылло.

– Что случилось? – раздался рядом голос Прокопа.

– Разбились на мотоцикле! – трясясь точно в лихорадке, ответил Зенон. – Но еще живы!

Знахарь схватил его за плечи.

– Кто? Говори, кто?!.. – В голосе его прозвучал ужас.

Но ответ уже был не нужен. Как раз подъехала телега. На ней лежали два неподвижных тела. Из избы выбежал Виталис, подоспели и женщины, принесли фонари.

Лицо молодого Чинского, все в кровавых подтеках, производило страшное впечатление, но глаза его были открыты, казалось, он находился в сознании. А вот белое как бумага личико Марыси выглядело мертвым. Среди светлых волос над виском сочилась кровь. Знахарь, склонившись над телегой, нащупал пульс.

Мужики рассказывали, перебивая друг друга:

– Я в аккурат проезжал мимо вицкуновской дороги, когда этот вылетел и вопит: «На помощь!». Мы побежали туда, чтобы посмотреть, а тут, Боже спаси и помилуй, лежат они на дороге…

– Они уж и не дышали вовсе…

– На этом мотоцикле и разбились. На дороге кто-то бревно оставил, а они прямо в него… и того… ну, известное дело…

– Так мы стали совет держать, что делать-то, а этот на колени падает, руки целует. Спасите, говорит, везите к доктору в город, будьте, говорит, христианами…

– Так разве ж мы не люди, что ли, не понимаем разве! Только как же их везти в город-то? Всю душу из них вытрясешь, ежели даже еще живы. Так и постановили, что лучше сюда, к знахарю…

– Хотя, видать, тут ксендз нужнее…

Антоний Косиба обернулся к ним. Его лицо окаменело, и он сам сейчас больше походил на труп, чем на живого человека. Только глаза горели.

– Один я не справлюсь, – сказал он. – Пусть кто-то верхом за доктором съездит.

– Виталис! – позвал Прокоп. – Запрягай!

– Времени нет запрягать! – крикнул знахарь.

– Дайте мне лошадь, я поскачу, – вмешался Зенон.

– Виталис, дай ему, – согласился Прокоп, – а ты сообщи в Людвиково, что их сын тут лежит.

Между тем знахарь поспешил в дом. Одним движением руки он смел с большого стола все лежавшие на нем вещи, еще одним движением точно так же очистил лавку. Руки у него дрожали, а пот каплями выступил на лбу.

Он снова выбежал во двор. Теперь он давал распоряжения. Раненых, осторожно подложив под них руки, перенесли в дом, где Василь зажег еще две лампы. Ольга раздувала огонь в печи. Наталка наливала воду в кастрюли. Зоня огромными ножницами разрезала полотно на бинты.

За окнами раздался громкий топот. Это Зенон на неоседланном коне полетел в город.

– И этот еще шею себе свернет, – пробормотал ему вслед Виталис. – А то и лошадь в потемках угробит.

– Почему же сразу угробит, – с тревогой, сердясь на дурное предсказание, ответил Мукомол. – Дорога ровная, гладкая.

– Боже, Боже, какое несчастье! – причитала старая Агата.

– Надо ж ему было в святой день злого духа искушать, – нравоучительно пробормотал один из мужиков, – на машине разъезжать.

– Так это ж не грех, какой тут грех? – возразил ему кто-то из молодых.

– Может, оно и не грех, а все ж таки лучше воздержаться.

– Расскажите-ка, добрые люди, как все было, по порядку, – попросил Прокоп.

Все столпились вокруг телеги. Вышли из дома и домашние мельника, видно, знахарь их оттуда погнал. И начались подробные рассказы. Время от времени кто-нибудь из слушателей отходил от собравшихся и заглядывал в окошко. Знахарь против обыкновения забыл задернуть занавески.

Но на самом деле он ничего не забыл. Просто знал, что не может себе позволить даже малейшее промедление. Сначала он осмотрел Марысю. Слабое дыхание и едва ощутимый пульс, казалось, свидетельствовали, что она догорает. Надо было как можно скорее определить, какие у нее повреждения. Рана на виске не могла быть причиной такого тяжелого состояния. Она была поверхностной и образовалась, наверное, при падении, когда девушка ударилась об острый камушек, который рассек кожу и скользнул по кости. Сама же кость не была проломлена. Кожа на руках и коленях тоже была содрана во многих местах, ее покрывали многочисленные царапины, но кости конечностей остались целыми.

Пальцы знахаря быстро, но тщательно ощупали неподвижное тело девушки, ребра, ключицы, позвоночник и снова вернулись к голове. Едва они прикоснулись к затылку, где голова переходит в шею, как Марыся вздрогнула раз, другой, третий…

Теперь он уже знал: вдавленный перелом основания черепа.

Если мозг не поврежден, то неотложная операция еще могла бы помочь. Могла бы… оставалась слабая надежда… но все-таки надежда.