Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

– Я не госпожа для тебя, дорогое мое дитя. Я хочу быть тебе матерью.

Марыся наклонилась и прильнула губами к рукам этой надменной дамы, которая еще недавно была для нее чужой, строгой, грозной и недостижимой и которую теперь она имела право называть матерью.

– Позволь же и мне, – господин Чинский протянул руки к Марысе, – поблагодарить тебя за счастье нашего сына.

– Это я счастлива благодаря ему! – улыбнулась наконец чуть осмелевшая Марыся.

– Посмотрите только, как же она прекрасна! – экзальтированно воскликнул Лешек, который до сих пор только наблюдал за всем происходящим в каком-то радостном ошеломлении.

– Поздравляю тебя, молодец! – похлопал его по плечу отец.

– И есть с чем, верно? – Лешек самоуверенно тряхнул головой. – Но вы еще не знаете ее. А когда узнаете так же хорошо, как я, то поймете, что это настоящее сокровище, просто воплощенное чудо!

– Лешек! – рассмеялась Марыся. – Как тебе не стыдно так обманывать! После таких похвал твои родители будут искать во мне хоть какое-то их подтверждение. И тем горше будет их разочарование, когда окажется, что я всего только простая и глупенькая девушка…

– Твоя скромность, – прервала ее госпожа Чинская, – уже большое достоинство.

– Это совсем не скромность, госпожа, – покачала головой Марыся. – Прошу вас, не думайте, что я не отдаю себе отчета, кто я и как тяжело будет мне, сколько усилий, сколько труда придется мне приложить, чтобы хотя бы немного приблизиться к уровню Лешека, и вас, и того круга, в котором вы вращаетесь, чтобы не раздражать и не позорить Лешека моим недостаточным образованием и воспитанием. Я сразу признаюсь, что боюсь этого и не уверена, справлюсь ли. И если я, несмотря на все, отважилась пойти на это… на все возможные… разочарования… унижения… то только лишь потому, что очень его люблю.

Она говорила быстро, не глядя на них, а ее участившееся от волнения дыхание свидетельствовало, что она выплескивает сейчас свои самые сокровенные и тревожные мысли.

Лешек торжествующе смотрел на родителей, точно говорил: «Видите, какую девушку я себе выбрал?!»

– И если я сегодня так счастлива и так горжусь тем, что стану его женой, – продолжала Марыся, – то вовсе не потому, что каждая бедная молодая продавщица мечтает выйти замуж за богатого и элегантного мужчину. Правда, я очень рада, что он, зная стольких прекрасных девушек, равных ему по положению и состоянию, все-таки выбрал меня, никому не нужную сироту. Но вместе с тем я счастлива и горда, ибо он – самый благородный и самый лучший человек из всех, кого я знаю.

Госпожа Чинская привлекла ее к себе.

– Мы понимаем тебя, дорогое дитя. И тем более готовы заверить тебя, что уже успели оценить искренность твоих намерений. Можешь быть уверена, у нас тебе не грозят никакие неприятности, более того, мы примем тебя с открытым сердцем и будем помогать тебе во всем. А теперь уже больше никогда не называй себя сиротой, поскольку с сегодняшнего дня, дорогое дитя мое, у тебя есть мы и наш дом, который отныне стал и твоим домом.

Марыся снова склонилась к руке госпожи Чинской, чтобы поцеловать ее и при этом скрыть слезы, выступившие у нее на глазах.

– Вы так добры, – прошептала девушка. – Я даже представить не могла, что вы так добры… мама…

Господин Чинский, тоже весьма растроганный, улыбнулся, пряча улыбку в усах, и откашлялся.

– Ну а сейчас, – начал он, – если уж мы вспомнили о существовании нашего дома, думаю, лучше всего было бы нам всем туда и отправиться. Мы поможем Марысе уложить все ее лари и заберем ее в Людвиково.

– Конечно, – подхватила госпожа Элеонора. – Нет никаких оснований, чтобы она еще оставалась тут.

Марыся снова покраснела, а Лешек сказал:

– Видишь ли, мама… боюсь, моей Марысеньке будет немного неловко. В Людвиково сейчас столько гостей, совершенно посторонних для нее людей…

– То есть ты хочешь позволить ей и дальше тут оставаться? – удивилась госпожа Чинская.

– Боже упаси! Но у меня есть один замысел. Я хотел бы поехать с Марысей в Вильно.

– Прямо сейчас?.. На праздники?

– До Рождества еще пять дней. А мы должны поехать туда по двум причинам: во-первых, нам следует исполнить свой долг и отблагодарить Косибу, человека честного и благородного, которого посадили в тюрьму только за то, что он спас нам жизнь. Я хочу поручить вести его дело Вацеку Корчинскому. Такой адвокат, как он, сумеет сделать все, как нужно. А я не простил бы себе и малейшей небрежности по отношению к человеку, которому стольким обязан и который так безгранично привязан к Марысе.