Джеймс Келман - Перевод показаний

сквозистость

Другие здания и постройки в пределах видимости были плотны, плотные объекты, странные объекты. Да и этот дом, теперь он был странен мне, что это могло прекратить существование в силу того, что я стал его частью. Но я никогда бы не смог стать его частью по-настоящему. Что бы ни произошло, он бы всегда лежал вне меня. Определенные вещи, считается, что они изменяются, но они лишь перестраиваются для новой атаки, пассивные внешне

Было уже очень поздно, когда я лег спать, и в эти последние мгновения бодрствования принудил себя произнести слова. Теперь я стыжусь тех слов. Я с головой накрылся одеялом, чтобы сказать их вслух, кровь прилила к лицу, взревела в барабанных перепонках. Что это были за слова, они ушли из моей памяти, унижения, стыд этих вещей, сущностей, не могу сказать, такие унижения случаются только когда индивидуальность одна

И птица на парапете смотрела на меня, между тем как музыка ветра

все это сны

свидетельства ясности, свежести, Свободы, которой мы можем желать, мы можем

сны

деревянные брусья под ветром, доски мостков, поскрипывают

Наутро я увидел, что ставни оставлены, как они были, и встал с пола, с моей кровати, встал из кровати и перешел, и попытался открыть окно, и оно открылось настолько, что как мне протиснуть голову в щель, я не мог, только с затруднением, с великим затруднением, и тогда мог бы высунуться, выкрикнуть в утро, не способный сдержаться, да, закричать, и какое эхо!

А когда мне удалось сомкнуть ставни

Огромность, что-то от духа, богоподобие

да, смыкая ставни и вспоминая родителей, почему мысли о них, не могу сказать, я должен был сомкнуть эти ставни, сомкнуть мои веки, надеясь не думать, не сознавать ничего, совсем ничего, да, это уж был не сон, не мир сновидений, здесь были эти другие, была опасность, здесь нам приходилось двигаться с осторожностью, был ли то рай, нет не рай, мальчишечьи сны, рай для тех, а там я также видел туристов, заграничных людей, продавцов и чужаков, может вот этого они и искали, если они были здесь, то почему они были, я высматривал стариков и где там дети, быть может и наши

Однако и это был сон, здесь тоже морские сны. Почему же мы примиряем, мы примиряем

Не убивал я его. Говорят, будто я, а это не я. Удивляюсь я, когда говорят такое. Кто это говорит. Зачем. У всех есть назначения, замыслы, задачи, какие они должны исполнять. Можно сказать, цели, у нас имеются цели. Я раньше играл в футбол. Я был центровым, футбольным игроком, который дает подачу, как мы говорим, бомбардиром, срывает атаки, атаки противников, да, бомбардиров противника, я должен был отбирать мяч, такая была у меня работа, как у безопасностей, такое назначение моей роли. Срывай атаки, рекомендовал мне мой тренер. Как это сделать, уж это ты сам думай. Думай о футболе, финти, пасуй, ют эти немцы или англичане, что они делают, или из Южной Америки, что они делают, Уругвай, Аргентина, Испания тоже, они срывают атаки. Я это и делаю. Некоторые следуют более высоким образцам, Бразилия, Италия, Нидерланды. Это хорошо, я бы не сказал плохо, зачем? Мы признаем хорошую игру, хороших игроков тоже, конечно, мы должны. Мой тренер говорил мне такие вещи, рекомендовал, хорошие были рекомендации.

Что мы говорим, говорим ли мы

Я его не убивал. Зачем? Это тогда уже кончилось. Если кончилось. Это кончилось, так что если он составлял для меня проблему, тогда это было закончено, которое

Да кто это говорит? Люди рассказывают. Какие люди? Я вас спрашиваю.

Они бы лучше в футбол играли. Футбол подобает мужчине, мы там ног не ломаем. Ноги ломаются, но это так не задумано, не замысел. Этот замысел, не замысел. Это случается второстепенно, кости всегда ломаются второстепенно, они же ломкие. Среди костей попадаются ломкие. Мои не ломкие и никогда даже не были ломкими, ослабленными. А некоторые ослаблены. Такие люди кажутся совсем силачами, а они нет. Это не притворство. Они не знают, что они слабаки. Считают себя сильными, сильнейшими, лезут в блокировку, только чтобы увидеть, как ломаются их ноги, как крошатся тазы, шеи тоже еще трещат, шеи тоже, они трескаются, черепа вдребезги. Люди же не знают, эти мужики, которые сильные, думают себя такими, а мы, кто их противники, ставим эти блокировки, чтобы отобрать мяч, сорвать атаку противника.

Защитники тоже здорово бьют, сбивают наших противников.

Что говорят наши тренеры?

Я должен играть за мою страну. Это мы, кто играет, и игра это наша сущность. Должны ли мы сдерживаться в блокировке, мы не можем, потому что тогда нас самих покалечат. Футболистам это известно, если кто футболист по сути своей, по своей сущности, такой человек, так он это знает