Джеймс Келман - Перевод показаний

Мне снова начали стискивать плечи и я почувствовал удары, искры, бьющая боль, и в моих костях, что за боль, боль я не знаю где, не могу контролировать, вонзается в меня, я не мог контролировать, ничего не мог, мучительная боль, нечем дышать, и эта мысль о себе, мысль о себе, всегдашний примиритель, я был, всегда, что сделал мой отец, или для меня, предательство, руководители и старейшины общины, предательство, голоса могли вопить во мне, улыбка и вопль из меня, это происходит, что, может это от боли, это от боли. Я вижу мою женщину, коллегу, возлюбленную, она улыбается, солнце бьет ей в глаза, она прикрывается ладонью. Вижу, как она потирает сухость в уголке рта, потирает сухое пятнышко, у нее всегда там было такое. Ее оно не тревожило, зато меня, что это, отчего сухость. Искры налетают и отлетают, стрелы света, острые, переворачивают, где мои ноги. Другое тело, я знал, кто это был, эта личность теперь здесь, знал, кто это был, привел меня сюда, к этому, я знал, и теперь тяжесть на мне. Не двигайся, сказал он. Как будто я мог, я не мог двигаться, не мог я двигаться, это было невозможно. Он толкнул меня вперед, ладонь на моей шее, я слышал похрюкивание, но не его, я думаю, не его, с ним был еще кто-то. Он твой, и опять похрюкивание и веселье. Я не хочу его, я тебя хочу, и смех, меня ты не получишь, а его сколько хочешь, что это было, какие женщины, голова у меня свернута набок, шея свернута, словно сейчас сломается, они сломают мне шею, там кости, позвоночник, мои ноги из-под одеяла, что-то давит, эти острые концы, уколы, тычки

Такая свобода. Спокойствие вод. Морские птицы исчезли. Я вновь погружался в глубины сна, мальчишеского, любимая книга детства, открытие потаенного мира, как волны скрывают мириады вещей. Уплыть далеко, далеко-далеко, туда, в море или в океан, величайшая глубина, прохлада и темные, темные воды, и поиски, да, секретный проход, в поисках секретного прохода, охраняемого тремя осьминогами, мне пришлось сражаться за право проникнуть и после с великими трудностями плыть через узкую-узкую полость, извивы и повороты, клаустрофобные, давящие, мне не хватает воздуха и легкие взбухают, того и гляди разорвет, стрелы света, синие острые электрическое напряжение, удушье, удушье, последние вздохи, резкий толчок и в стенах полости туннель, его надо быстро прорезать, туннель, сужающийся, со своими извивами и поворотами, и наконец, светлеет, солнечные лучи простилают воду, свет вверху, свет безопасности, я пробиваюсь к нему, последний подъем к концу туннеля, и в новую полость, и пробиваю поверхность, но теперь уже новый мир и там человек, коллега, он подает мне контейнер, с чаем, зеленый чай внутри, лимонный сок, подкрепляющий напиток. Это морской рукав большего размера, мы попали в больший морской рукав, двигатель попыхивает, лоцман наслаждается приближением. Он уважителен к этому месту, я чувствовал это. Один из трех берегов, тот, к какому мы плыли, приобретал отчетливые очертания, скопление зданий. Мы вошли в систему каналов с деревянными пешеходными мостиками, изгибающимися под неожиданными углами, впечатление, что никакой теоретической работы не было, но сам мир с его бесчисленными поколениями людских усилий, занимающих различные позиции, воздвигал, во все различные периоды прошлого, пути, пути отдаления.

Эти здания были уникальней одно другого.

Большой бот двигался в нашу сторону, с двумя работниками в нем. Бот проскользил мимо, мужчины гребли, ни один не взглянул на нас, и скоро они скрылись из виду. Мой отец. Это он был там и его младший брат. Я подумал о них, как о работниках, теперь они уж исчезли, мы были на пристани, безопасность подготовил все к высадке на берег и, показав мне вверх, на мостки, вернулся после этого к завтраку. Пришлось подождать. Скоро пришел другой безопасность, махнул на мою сумку. Что насчет моей сумки, но я не стал дожидаться, только поднял ее на плечо, с осторожностью. И так на другую сторону пристани, где был причален ялик, он указал на него и потом сел на весла, и отвез меня изнутри на большое расстояние, это было к одноэтажной постройке на одном из внешних звеньев восточного периметра. Когда я пошел по мосткам, ялик скрылся и там был такой покой

аспекты моего

и на весь тот вечер я оставался в моей комнате. У окна, ставни наполовину закрыты. Небо не угасало

и близкая луна

и в этих пятнах вода желтоватая, не черная, не сквозистая, где не была она черной, вода, не желтоватой, только сквозистой, мерцающий эффект, казалось, отбрасывал желтизну на внешнюю секцию