Джонатан Бейн - Фанатка

Однако в свои последние минуты он был не один.

Детектив Пола Росси смотрела, как судмедэксперт приподнял пропитанную кровью рубашку убитого. Рана была маленькая, аккуратная.

— Знакомо? — спросил он.

— Джеффри Холливелл? — отозвалась детектив.

Эксперт согласно кивнул, и Росси прошла в гостиную, где на роскошном кожаном диване съежилась Сочок, дрожа и плача. Росси присела на корточки перед безутешной девушкой, оказавшись с ней лицом к лицу:

— Сколько времени ты отсутствовала?

Сочок лишь пожала плечами, не удостоив Росси даже взглядом. Иного ответа детектив не дождалась.

— Как долго? — повторила она свой вопрос.

— А то я будто чертовы часы ношу? — На сей раз Сочок подняла голову: испуганное лицо казалось совсем детским, несмотря на ее враждебность.

Росси смотрела на нее, пока Сочок не сдалась. Смягчилась, насколько смогла, и ответила по существу:

— Не знаю. — Она выплюнула эти слова детективу в лицо, давясь отвращением, горечью прошлых воспоминаний. Полицейских она терпеть не могла. Никто из них ни разу пальцем не шевельнул, чтобы защитить ее, когда она была маленькой. И ее мать они тоже не защитили. — Ну вроде… — Сочок пыталась сообразить, сколько же времени в самом деле прошло от ее ухода до возвращения. Нелегкое дело — соображать, когда нервничаешь. — Может, часа три.

— Так, ясно. Не знаешь ли ты, кто мог желать смерти мистеру Сантьяго?

Сочок закусила нижнюю губу и потрясла головой: дескать, понятия не имею кто. «Он мертв, — подумала она. — Он совсем умер!»

— Рауля все любили, — проговорила девушка, задаваясь вопросом, кто же теперь о ней позаботится.

Раздался пронзительный скрип несмазанного колеса, Сочок и Росси обе повернулись к двери в спальню. Оттуда на каталке вывозили труп Рауля.

— Нет, — возразила детектив, — не все.

— Катись к черту! — рявкнул он и хотел захлопнуть дверь у Питера перед носом.

Тот успел поймать ее и распахнуть с силой, удивившей обоих. Питер вломился в квартиру, не дав себе труда спросить разрешения. Раз у него отняли так много, то и он возьмет, что ему нужно. А ему надо поговорить — и поговорить не откладывая.

— Майк, помоги мне, — произнес он, пытаясь говорить спокойно, не показать того, что кипит у него внутри. Пытаясь забыть о ней — если о ней вообще можно забыть! — хоть на минуту.

— Я уже сказал, что мне осточертело играть в эти игры.

— Да не я же в чертовы игры играю! — вскричал Питер.

— Ты уверен, что вошел в тот самый дом? — спросил Майк.

Питер стоял перед раздвижной стеклянной дверью, что вела на балкон. Он смотрел на силуэты домов на фоне ясного неба и почему-то размышлял о Рождестве, чулках, в которые кладут детям подарки, и о подарках под елкой. Без них Рождество — не Рождество.

— Уверен, — отозвался он наконец. — Это была квартира Дины. Она самая. Несомненно.

— Ты говорил, что девчонка с приветом, но… — Майк умолк на полуслове.

— Но? — помог ему Питер.

— Ничего. Она дурит тебе голову, парень.

— Но ведь нельзя просто так взять и исчезнуть…

— Еще как можно, — перебил Майк беззастенчиво.

Питер тихонько выдохнул. Казалось, воздух был заключен у него в легких, как в тюрьме, а сейчас его выпустили на свободу. Тут же и память вернулась: Питер вспомнил про свой мешок с бутылками вина. Обернулся посмотреть, куда его положил: нельзя же вернуться домой без покупки.

— Я был совершенно уверен, что видел, как она сегодня входила к тебе в офис, — сказал Питер, заметив свой мешок на кофейном столике. Ему надо было домой.

Услышав эти слова, Майк насторожился:

— Когда ты ее видел?

— Сразу после того, как оставил рукопись.

Майк удивленно покачал головой:

— Ты шутишь, наверное.

— С чего ты взял?

— Я тебе покажу.

Майк прошел в кухню и вернулся оттуда с рукописью в коробке. Вручил ее Питеру:

— Погляди. Это тебе все объяснит?

Питер открыл коробку. Титульная страница была такой, как надо.

А вот остальное — нет.

Посвящение «Джулианне и Кимберли — каждое слово, всегда, только для вас» было жирно зачеркнуто красным, как кровь, маркером. Питер буквально ощутил, с какой силой и яростью черкала по странице чужая рука. Он поглядел, что там дальше. Ничего — лишь номера страниц да название романа вверху мелким шрифтом.

Склонившись над кофейным столиком, Майк выбрал бутылку вина и извлек ее из мешка:

— Я думал: ты таким образом даешь понять, чтоб я катился ко всем чертям.