Вера Иванова - Фанатка

Он пел только для нее.

Девчонка сидела, вжавшись в кресло, уставившись горящими глазами на телеэкран.

Он был там, ее кумир, ее любовь!

Он пел, и волнующаяся, как море, толпа ликующих подростков приветствовала его криками, свистом и воплями: «Давай! Жека! Еще!»

И Жека – молодой певец Евгений Малышев – пел еще и еще. Его неподражаемый звонкий голос достигал самых высокий нот, а потом срывался вниз, в хриплую, рычащую глубину, он то резал, как по живому, то обволакивал бархатом, и манил, манил за собой…

Таня (так зовут нашу героиню) представляла себя в этой беснующейся толпе. Какие же они все счастливые там, в Москве! Могут ходить на все его концерты. Могут видеть его живого перед собой хоть каждый день! В который уже раз она воображала, что танцует так хорошо рядом со сценой под его мелодии, и танцует так хорошо, что он наконец замечает ее и уже не может отвести взгляда. А потом, после концерта, он подходит к ней… Нет, нельзя позволять себе такие мысли. Как говорит мама: «Ври, да знай меру!»

Таня «зафанатела» около года назад.

Именно тогда этот шестнадцатилетний заводной парень, словно комета, ворвался на «звездный» небосклон, в считанные месяцы затмив более известные светила.

Его клипы бесконечно крутили по музканалам, его песни сразу же вознеслись в верхние строчки хит-парадов, его диски мгновенно раскупались, на его концерты невозможно было попасть.

Сотни, нет, тысячи девчонок по всей стране визжали, пищали, стонали от восторга при одном только упоминании его имени. И даже парни, хоть и с усмешкой, но все же признавали: «Жека – это сто пудов класс». В каждом уважающем себя городе образовался фан-клуб, где наиболее неистовые поклонницы могли потусоваться, поболтать о лапочке Жеке, обменяться своими «сокровищами».

Был такой клуб и в Новинске – городке, где жила Татьяна.

Председательша клуба – огромная, толстая девица, по имени Ната, – обладала непререкаемым авторитетом, потому что, закатывая глаза, уверяла всех, что она лично знакома с Жекой и часто бывала с ним в одних компаниях. И даже вот, посмотрите! – получила от него письмо. В доказательство своих слов она показывала конверт с московским штемпелем, в котором действительно лежало какое-то письмо. Проверить ее не могли – никто из девочек не знал Жекиного почерка, да к тому же у Наты в Москве жила родная тетка, которая часто приглашала племянницу к себе. А для любой девчонки из Новинска поездка в Москву и знакомство с Жекой были событиями равнозначными. Так что Нату фанатки уважали, пожалуй, не меньше, чем своего кумира.

Все, но не Таня.

Она так и не присоединилась к фан-клубу.

Несколько раз она потусовалась с ними, но потом поняла, что делится своим Женей не хочет ни с кем. Суета и обмен «сокровищами» – фотографиями, дисками, вырезками из газет, видеопленками – казались ей мелочными и ненужными. А трепать любимое имя на каждом углу было и того хуже – оно словно бы тускнело от этого, покрывалось грязью и ржавчиной.

Таня «фанатела» в одиночку, хотя ее коллекции позавидовала бы любая из девчонок.

Да, ей не с кем было поговорить о Жеке, не с кем было разделить восхищение его песнями, но она и не хотела этого.

Она хотела, чтобы он целиком и полностью принадлежал ей.

Вот и сейчас он был с ней тут, в ее комнате.

Он смотрел на нее своими большими влажными глазами с бесчисленных фотографий, обклеивших стену.

Он дарил ей свой взгляд с экрана телевизора.

Он пел ей со сцены, пел только ей одной, и, как всегда, от этих песен мурашки пробегали у нее по коже, хотелось и плакать, и смеяться…

И как часто она под эти песни и плакала, и смеялась!

Она любила и была счастлива.

Передача закончилась.

Таня, вздохнув, выключила телевизор.

Это было так, как будто окончилось ее свидание с любимым.

Она подошла к тумбочке возле кровати, вынула из ящика свою самую большую реликвию.

Это была фотография улыбающегося Жеки, подписанная его рукой. Эту фотографию Таня выиграла на конкурсе писем, который проводила любимая радиостанция. Ее письмо оказалось самым лучшим, по словам ведущей, оно понравилось Жеке больше всего, и в награду она получила вот эту самую фотографию с автографом.

«Моей самой славной поклоннице, – надписал на фотографии Жека. – Буду рад встрече наедине!»