Диана Бейн - Глаза ночи

Холодный ветер нес легкую дымку со стороны Ирландского моря. На чернильно-синем небе разгоралась заря, расцвечивая розовым и золотым низко висящие равнины облаков. Бренвен застыла, подняв руки ладонями к небу, неосознанно повторяя жест, в котором много веков назад люди с мольбой обращались к богам. Она закрыла глаза, глубоко сосредоточилась и даже не обратила внимания на камень, который столкнула ногой вниз — он пролетел мимо высокой стены замка, на которой стояла она, мимо отвесных обрывистых скал и упал прямо в море.

Бренвен Теннант пришла на это место, чтобы помолиться на рассвете своего семнадцатого дня рождения, но она не могла найти слов для молитвы. Она тосковала по своим матери и отцу, братьям и сестрам, которые всегда были рядом с ней в этот день, и от этой тоски ощущала пустоту внутри. Настойчиво и решительно она подняла свои руки еще выше, но слова не приходили. Молчание стало ее молитвой.

Тишина и покой заполнили Бренвен изнутри и мягкими складками обволокли снаружи. Затем внезапно, без всякого усилия со своей стороны она выскользнула из времени. Ее душа кружилась в лучах света, сквозь арку разрушенного аббатства, над дубовой рощицей, над посеревшими от дождей крышами старых коттеджей маленькой деревни на востоке острова Лланфарен. Она чувствовала единение со всем, что открывалось ее взору; она ощущала незримую связь между собой и Лланфареном. И голос, похожий на ее собственный, сказал: «Ты не одинока».

Тихо и осторожно Бренвен выдохнула давно сдерживаемый в груди воздух и услышала свой вздох. Она почувствовала, что ее ноги твердо стоят на дорожке, идущей по стене замка, ощутила на щеках влажное прикосновение утреннего тумана, увидела сквозь закрытые веки золотое сияние поднимающегося солнца. Потом открыла глаза. Солнце вставало прямо перед ней, и Бренвен заморгала. Слова продолжали звенеть в ее сознании даже после того, как она повторила их вслух:

— Ты не одинока.

Она скрестила руки на груди и вздрогнула — то ли от прохладного ветра, то ли от волнения. Она поняла, что сказанные слова были правдой. С ней произошло что-то важное и значительное, этого нельзя было отрицать, и все же происшедшее было странным, казалось каким-то… Инстинктивно подобранное ею слово не принадлежало к ее обычному словарю. Это казалось каким-то священным.

Самым невероятным было то, что ощущение одиночества, которое раньше связывало ей язык и вот уже несколько долгих месяцев терзало ее, просто растворилось в утреннем небе. Бренвен снова подняла ладони к небу и звенящим, громким голосом сказала:

— Спасибо!

Было совершенно не важно, что она сама не знает, кого благодарит.

Улыбаясь, Бренвен повернулась и направилась назад по длинной дорожке, ведущей вниз, к кухням замка. Бессознательно величественным движением головы она забросила за плечо свои длинные черные волосы и легко запрыгала вниз по ступенькам, истертым сотнями тысяч прошедших по ним ног.

— У нас никогда не будет электричества в этом богом забытом месте! — Голос Люси Керр был таким же жестким, как и ее туго завитые волосы цвета красного дерева. — И к тому времени, когда трест соизволит принять во внимание нашу просьбу о переводе, мы уже будем или слепыми, или хронически простуженными, или и то и другое!

— В большей части сельской местности в Уэльсе нет электричества, моя дорогая, — ответил ее муж.

Джон и Люси Керр были администраторами, назначенными Национальным трестом управлять замком Лланфарен. Они жили в замке так же, как и Бренвен, их помощница. Быть помощником Керров означало то же, что быть прислугой — чего, конечно же, Бренвен не ожидала. Возможно, этого не ожидал и агент, который нанимал ее. Бренвен была умной девушкой; она закончила школу, когда ей исполнилось шестнадцать. Учителя советовали ей обратиться в Университетский колледж в Эберствите за стипендией, которая позволила бы ей продолжить там свое образование, но она не сделала этого. Какой был в этом смысл, если она знала, что, как старшая из восьми детей в семье, она должна работать, чтобы помочь прокормить всю эту ораву. К работе, предложенной трестом, девушка отнеслась с восторгом, ведь она хорошо знала валлийский язык, интересовалась историей и культурой Уэльса. Но для Джона и Люси Керр важным было лишь то, что она молода и сильна и охотно выполняет физическую работу, чего нельзя было сказать о них, и к тому же они не говорили по-валлийски.