Хербьёрг Вассму - Наследство Карны

Он упражнялся, как следует произнести эти слова. Хотел, чтобы его приветствие было так же естественно, как раскуривание трубки. Но это у него не получилось.

Фома уже успел помочь матросу спустить в лодку два чемодана, а Вениамин все еще не знал, что сказать.

— По-твоему, я сильно изменилась? — засмеялась Анна.

— Нет, нисколько.

— Тогда почему ты так на меня смотришь?

Он встал, очень серьезный, и взмахнул над головой фуражкой. Потом плюхнулся на скамью так, что лодка закачалась, но через мгновение снова вскочил и сдернул фуражку.

Держась за скамью обеими руками, Анна с недоумением наблюдала за ним.

С трудом сохраняя равновесие в качающейся лодке и глядя Анне в глаза, Вениамин проговорил первое, что вспомнил из Книги Песни Песней. Его слова летели далеко над водой.

— Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе. Кто эта блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами? [6] Песнь Песней Соломона, 4:7; 6:10.

Фома перестал грести. Лодка покачивалась на волнах, с весел капала вода.

Анна не отрывала глаз от своих ботинок. Но когда Вениамин замолчал, она выпрямилась и захлопала в ладоши. Потом ответила ему стихами из Эленшлегера:

Ее чистый голос звучал торжественно. Словно она пела гимн.

Вениамин помнил это стихотворение, его читали в Дюрехавене в Иванов день.

Закончила Анна строками из «Плавания по Эресунду», заменив Эресунд на Нурланд и «ночную тьму» на «светлую синь». Они звучали так:

Матросы и пассажиры слушали, стоя у поручней. Когда Анна умолкла, пароход наконец дал гудок к отправлению. Кто-то из пассажиров крикнул слова приветствия, и они запрыгали по водной ряби. Заработали лопасти колеса. «Президент Кристи» взял курс на север. Пока лодка шла к берегу, Вениамин пытался справиться с волнением и размышлял, как переправить Анну на сушу так, чтобы она не замочила ног. Почему ты так на меня смотришь? Это было глупо с его стороны.

Он перенес Анну на берег на руках. Нес, крепко прижав к себе, и думал с торжеством: у нас это позволено! Мы не в Копенгагене. У нас женщину держат крепко, когда переносят из лодки на берег. Он не отпускал ее столько, сколько, по его мнению, позволяло приличие — ведь кругом стояли люди. Его дыхание свидетельствовало о том, что это было долго. Только опустив ее на землю, он понял, как это было. Ощутил ее аромат, бархат пальто и тепло бедер под юбкой.

Анна присела на корточки перед Карной и взяла ее за Руку:

— Ты Карна?

Карна кивнула, внимательно разглядывая гостью. Потом ужасно засуетилась. Она бегала от одного к другому и называла каждого по имени: Сара, Уле, Фома, Андерс. А это Олине и Бергльот, она помогает Олине на кухне. Стине живет в Доме Дины. А Исаак — в Страндстедете. С Ханной… Произнеся имя Ханны, она замолчала, бросилась к Вениамину и уткнулась ему в ноги. Но, поднимаясь к дому, она снова взяла Анну за руку и стала внимательно разглядывать ее кольца и браслет.

Олине мечтала устроить званый обед. Но Вениамин не пожелал приглашать гостей. И Андерс, конечно, тоже. И все равно Олине было трудно управлять всем со своей табуретки, ей помогала Стине. На троих обедавших было две служанки! Меньше было бы неприлично. На первое был суп с кербелем. Кербель Стине собрала на рассвете в тот же день, тщательно перемыла и мелко изрубила. Варился он в крепком мясном бульоне, приправленном имбирем, а потом в него вбили десять желтков и сливки. Подавался он с яйцом и молотым имбирем. На второе была запеченная в духовке лососина. Вымытую и вытертую лососину обваляли в муке, посыпали молотым перцем, мускатом и мелко нарубленным луком, добавили четыре филе анчоусов, соль и масло. Спрыснули белым вином, водой с лимоном и поставили в духовку. Подавали лососину с крупным продолговатым картофелем, правда, еще прошлого урожая, домашним хлебом и сметаной. На десерт была морошка со взбитыми сливками в вафельных стаканчиках. К вину не смог бы придраться даже самый капризный копенгагенец. Белое и красное бордо, сотерн, поиденсак и портвейн по одному талеру за бутылку. Вино было из торгового дома Уле М. Гюндерсена, который безотказно и быстро снабжал всю округу. Расход на вино тяжелым грузом лег на плечи Андерса. Но выбора у него не было.