Владимир Файнберг - Навстречу Нике

— Понимаете, очень важно знать, как себя там вести… Сосредоточьтесь, у вас получится. Может быть, вам надо помолиться, спросить у Бога?

— Бог в партийные игры не играет. Черненко будет, вот кто!

— Почему? Почему вы так думаете?

— Ежу ясно. Его заранее, несколько месяцев назад, сделали секретарём ЦК, ввели в Политбюро. Разве не так?

— Похоже, что так…

Вернувшись в Москву, я первым делом сел за руль, приехал в Новую деревню, на службу в церковь.

— Живой? – улыбаясь, спросил на клиросе отец Александр. Горячо обнял за плечи. – Сейчас тут, между нами стоит Господь. Говорите, что с вами происходит.

Я исповедался. Сказал, что, наверное, грешен в том, что пользовался возможностями, предоставленными партийной властью. Рассказал о предсовмине.

— После службы обождите меня у кабинета, – сказал отец Александр, нахмурясь.

Но грехи отпустил.

Долго ждал я, пока он отпевал в церкви покойника, разговаривал во дворе с прихожанами. Потом прошёл мимо меня, отчуждённый, словно незнакомый, с каким–то очкариком в кабинет. Наверное, час сидел там с ним.

Проводил его. Принёс из кухни две тарелки с гречневой кашей, чай. Наконец, пригласил.

— Этого, замученного страхом человека, вам Бог послал. Живого, тёплого. Живущего, как овца среди волков. Он жаждал научения, спасения. А что сделали вы? Выгнали у него камень и умыли руки. Одинокий, он, как пустыня без капли воды. Рассказали ему о Христе, о Евангелии?

— Да кто я такой, чтобы проповедовать? Многие больные, особенно, когда исцеляются, задают вопросы, на которые я не берусь отвечать, не знаю как.

— Знаете! Не хватает знаний – читайте. Моя библиотека, как всегда, в вашем распоряжении. Когда крестил, прямо сказал: «Отныне вы – священник и царь». Каждый христианин обязан становиться апостолом Христа! Ешьте–ешьте. Если не против, отвезите меня в Москву. Полно треб. Поездим, потом зарулим к вам. Послушаю, что вы там, в Азии, накорябали.

Вдруг ударило в голову: он говорил то же самое, что и баба Маня из русского села Солотча по поводу моей встречи с «русалочкой»

96

На улице январский морозец, низкая облачность сеет снег, а мои растения в оранжерее и даже на подоконниках словно вздрогнули, пошли в рост. Световой день заметно увеличился.

— Ника! – говорю я воскресным утром. – Совсем скоро у тебя день рождения!

Ты стоишь рядом на табуреточке перед раковиной умывальника, чистишь зубы.

— Правда, скоро?

— Очень. Через две недели. Теперь возьми мыло, вымой руки, потом личико. Какой хочешь подарок?

— Обещал, что пишешь мне книгу в подарок. И чтобы про батюшку Александра Меня.

— Будет, будет тебе первая часть Большой книги. Ника! Давай сейчас, пока завтрак ещё не готов, посеем семена, которые мы подобрали летом под кустами у храма дона Донато! Помнишь?

— Помню! Такие розовые звёздочки. Давай!

Отыскиваю пакетик с семенами неизвестного мне растения. Расстилаю на своём столе газету, ставлю на него горшок с засохшей землёй.

— Вот, держи леечку. Сначала надо полить.

Когда влага полностью пропитала землю, вручаю тебе карандаш.

— Зачем?

— Нужно сделать ямочки. Чтобы семенам было удобно лежать. Одну посередине. И четыре вокруг. Видишь, как красиво у тебя получилось? Теперь бросай туда семена. По одному! Теперь нужно все эти ямки закрыть землёй и снова полить.

— А когда они вырастут?

— Прорастут, наверное, как раз к твоему дню рождения, – отвечаю и думаю о том, что семена, неровен час, потеряли всхожесть.

Единственная надежда на то, что из пяти хоть одно да прорастёт.

Людям тоже свойственно терять всхожесть. Иногда неожиданно прорастают.

Шестой год писал я книгу «Здесь и теперь», где действие разворачивалось одновременно в настоящем, прошлом и в вечности. Долгая работа стала привычным стержнем каждого дня, диктовала уклад жизни. (Как, впрочем, и сейчас, когда я занят этой рукописью.)

Я стал стараться ограничивать приток звонивших, приезжавших пациентов. Некоторые люди являлись просто для того, чтобы поболтать об экстрасенсах, снежном человеке, лечении собственной мочой.

— Гоните в шею этих бездельников! – не уставал повторять отец Александр. – Вы не представляете себе, что приходится выслушивать. Вопрошают, можно ли в день усекновения главы Иоанна Крестителя есть что–либо круглое…

И он же отрывал меня от рабочего стола, выталкивал из Москвы, как только у меня возникала возможность какой–либо поездки.

— Вам необходимо переключаться, видеть мир. Нет денег – найдутся.