Марлена де Блази - Амандина

Констанция де Базен, родившаяся и воспитанная в Польше, вышла замуж за француза, значительно старше ее по возрасту, довольно знаменитого скрипача своего времени, который умер, когда Констанции еще не было двадцати лет. Серия любовных романов, конечно с музыкантами, удерживала ее в Париже до тех пор, пока визит в деревню воскресным днем вскоре после Большой войны не закончился встречей с местным сквайром и скоропалительным браком несколько недель спустя. Увы, он также скончался незадолго до первой годовщины их союза. История скоропостижной смерти двух мужей принесла мадам де Базен репутацию lʼEmpoisonneuse, коварной отравительницы. Некоторые считали, что она пользовалась грибами, другие полагали, что найдется немало охотников рискнуть жизнью в ее будуаре. Таким образом, унаследовав от героического мужа номер два самый большой дом в деревне, château, Констанция де Базен влилась в жизнь страны со своими горничными, крестьянами и фортепиано. Еще не сняв вдовьего траурного одеяния, она обратила свои темные взоры на Катулла ла Фонтэна. Такие страсти подспудно кипели в деревне уже почти двадцать лет, и мадам де Базен — на войне как на войне — тут же ухватились за девочку как за средство приблизиться к месье, в этом ее резоны мало чем отличались от Изольдиных. Амандина, со свойственной ей чуткостью, сразу все поняла.

— Что рассказала мне мадам Изольда о встрече с мадам де Базен? Ты хочешь играть на фортепиано? Почему же не сказала об этом сама? Конечно, инструмент еще надо поискать.

— Нет, нет, господин Катулл. Это был мгновенный порыв, я подразумеваю, я думала, и я бы могла… Видите ли, я просто проявила вежливость по отношению к мадам де Базен и, действительно, я не против игры вообще, но не хотелось бы создавать сложности.

— Хорошо, пока я не нашел инструмент, я могу договориться с мадам де Базен, чтобы ты имела возможность упражняться в течение нескольких часов каждую неделю. Я спрошу, какое время будет для нее удобным.

— Нет, пожалуйста, нет. Я передумала. Это будет неловко.

— Ладно, тогда мы пока оставим этот разговор.

— Да, месье. Оставим это…

Но мадам де Базен ничего не собиралась оставлять на волю судьбы. Когда приглашения на ее «дни» были возвращены «с извинениями» от имени Амандины, но написанными рукою Изольды, она нашла повод посетить господина Катулла. Однажды воскресным утром, когда она точно знала, что он будет дома, мадам принесла большой блестящий от яичной глазури сырный хлеб.

— Моя Текла испекла два, нам столько не одолеть… Я надеюсь, что вы оцените искусство выпечки, месье Катулл.

Она резко повернулась к выходу и задержалась на пороге, почти вплотную к Катуллу, который придерживал для нее дверь, наклонила голову набок, темные глаза улыбались сквозь короткую черную вуаль, и небрежно произнесла:

— О, пока я здесь, пожалуйста, расскажите мне о мадемуазель Амандине, такой воспитанной ребенок. Уверена, она неплохо приспособилась к нашей небольшой местной школе, хотя после монастырского образования для нее это не уровень.

Кроме сырного хлеба, однажды — целый кочан капусты, фаршированный хлебом, яйцами и сыром и тушенный в курином бульоне. Горничная мадам приносила zvarlotka, шарлотку с яблоками, в следующее воскресенье — овальное глубокое фарфоровое блюдо с uszka, крошечными рождественскими пельменями с грибами, которые Катулл и Амандина — Изольда делала вид, что ей не интересно — слопали, запивая крепко заваренным чаем. Что оказало большее влияние — шарлотка или пельмени, — но Катулл, пребывая в благодушнейшем настроении, поинтересовался у Амандины:

— Ты уверена, что не хочешь заниматься у мадам де Базен? Она выглядит искренней в своем желании узнать тебя получше.

— Я не стала бы возражать, если мы примем приглашение на один из ее музыкальных вечеров. Вы, я и мадам Изольда.

— Сомневаюсь, чтобы Изольда согласилась, но я спрошу ее. Я скажу ей, что когда придет следующее приглашение, она должна будет принять его от нас троих.

Несмотря на прекрасный воскресный день, несмотря на то, что месье Катулл предложил опереться на его руку, поскольку им предстояло пройти километр или около того вдоль главной дороги до шато де Базен, несмотря даже на комплимент, как она превосходно выглядит в своем слегка пахнущем камфорой желтом шерстяном платье и пальто, и ей очень идет сливочно-белая шляпка колоколом, оттеняющая глаза цвета зрелых лесных орехов на солнце, — Изольда уже неоднократно спрашивала, не обращаясь ни к кому в особенности, почему она оказалась достаточно дурой, чтобы согласиться на приглашение.