Ирвин Шоу - Две недели в другом городе

Квартира Брезача находилась на четвертом этаже. Джек замер перед массивной дверью и отдышался. Этажом ниже шумно играли дети. «Volare, oh, oh, oh… Cantare… oh, oh, oh» , – надрывался радиоприемник.

Трудно было представить элегантно одетую Веронику с ее блестящими волосами взбирающейся по этим ступеням, откры, вающей собственным ключом мрачную дверь.

Джек постучал снова. Дверь приоткрылась; Джеку показалось, что кто-то молча стоял в прихожей, надеясь, что стук не повторится и нежданный гость уйдет. Мужчина, находившийся в прихожей, придерживал створку. Это был не Брезач. Высокий, худой, одетый в, свитер человек немного сутулился; у него было доброе, интеллигентное лицо; он с любопытством разглядывал Джека сквозь очки.

– Да? – произнес мужчина.

Из глубины квартиры донесся торопливый, нервный стук пишущей машинки.

– Я ищу Роберта Брезача, – сказал Джек. – Он дома? Джек сделал шаг вперед, приготовившись сунуть ногу в щель, если человек надумает закрыть дверь.

Но мужчина обратился к кому-то, находившемуся в квартире.

– Роберт, тебя тут спрашивают.

Джеку не удалось установить по акценту, откуда родом этот человек.

Машинка смолкла.

– Пусть войдет, – раздался голос Брезача.

Мужчина в свитере дружелюбно улыбнулся, застенчиво кивнул и распахнул дверь шире; он жестом пригласил Джека зайти. Машинка застучала вновь; миновав коридор, увешанный одеждой, среди которой находилось и пальто цвета хаки, Джек оказался в тесной комнате неправильной формы. Два высоких окна выходили на маленький балкон с железным ограждением, обвитым лозой; Джек увидел сохнущее белье, крыши зданий, нависшее над Римом вечернее небо с плывущими по нему нежными серыми облаками и ярко-синими просветами. Перед одним из окон стоял небольшой столик, возле него, спиной к двери, сидел Брезач, он яростно печатал, склонившись над рукописью, которую он переводил или копировал. Он не обернулся. Брезач курил – и занимался этим, видно, давно, поскольку воздух в комнате, где были закрыты окна, стал сизым от дыма. Джек заметил широкую кровать, застеленную старым покрывалом, и еще один столик, на котором стояли плитка и кофейник. Еще в комнате находились два деревянных стула, один из которых был сломан, и умывальник; на крючках, вбитых в стену, висела одежда. На полу лежали книги. Большая картина, выполненная в черно-желтых тонах, с изображением какого-то животного в состоянии не то экстаза, не то испуга, висела над кроватью. В углу стояло треснувшее позолоченное деревянное распятие высотой в два фута. Позолота почти полностью сошла с тела Христа, а на его конечностях образовалась мелкая сеточка. Нигде не было следов, указывающих на то, что некогда здесь жила женщина.

В единственной комнате квартиры была одна дверь. Если девушка с внешностью Вероники переезжает, чтобы жить с тобой в таком помещении, легко поверить, что она тебя действительно любит, подумал Джек.

– Роберт, – позвал Брезача человек в свитере, зайдя вслед за Джеком в комнату.

Брезач допечатал страницу, вырвал ее из машинки и положил сверху на стопку листов, лежащую на полу. Он обернулся. Внимательно посмотрел на Джека сквозь очки. На щеках Брезача отросла короткая неровная щетина; парень казался уставшим, совсем юным, несчастным.

– Кто к нам пожаловал, – тихо сказал Брезач. – Что случилось? Вам не понравилось мое письмо?

Он не встал.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Джек.

– Хорошо, – произнес Брезач. – Говорите. Закурив, он протянул измятую пачку сигарет мужчине в свитере. Джека он не угостил.

– Я думаю, лучше нам поговорить наедине, – сказал Джек, покосившись на человека в свитере, который зажигал сигарету, сложив ладони так, словно он находился на сильном ветру.

Можете говорить при Максе, – заявил Брезач. На своей территории он казался самоуверенным, бесцеремонным, саркастичным.

– У меня нет от него секретов. Макс, это мистер Эндрус. Я рассказывал тебе о нем.

– Рад познакомиться, – произнес Макс, кивнув головой. Роберт много о вас рассказывал.

В его голосе не было иронии или упрека.

Макс живет здесь, – пояснил Брезач. – Он перебрался сюда, когда тут неожиданно освободилась половина кровати. Вы же не станете прогонять человека из его собственного дома, Эндрус?

– Роберт, – сказал Макс, – я вполне могу покурить в коридоре, пока…

– Нет, останьтесь, – громко произнес Брезач. Ну, – он враждебно поглядел на Джека, – как обстоят дела у сорокалетних?