Ирвин Шоу: Ставка на мертвого жокея

Когда зазвонил телефон, Ллойд Барбер лежал на кровати и читал «Франс суар». Было уже два часа дня, но из-за дождя, который шел пятые сутки кряду, Барберу не хотелось выходить на улицу. Он просматривал таблицу чемпионата страны по регби. Сам он никогда не ходил на регби, и его не интересовало, какое место в этой таблице занимает Лилль, По или Бордо, но все остальное он уже прочитал. В темной комнатке было холодно, потому что с десяти утра до шести вечера отопление отключали, и он лежал на продавленной двуспальной кровати в носках, накрывшись пальто.

Он поднял телефонную трубку, и портье сказал:

— Мистер Барбер, вас внизу ожидает дама.

Барбер глянул на свое отражение в зеркале, висевшем над комодом наискосок от кровати, и пожалел, что выглядит так скверно.

— Она назвалась?

— Нет. Может, мне спросить?

— Не стоит, я иду.

Он положил трубку и, спустив ноги с кровати, нащупал ими туфли. Он всегда начинал с левого ботинка, на счастье. Потом застегнул ворот рубашки, поправил галстук, отмечая про себя потертость на узле. Надев пиджак, он похлопал по карманам, проверяя, есть ли у него сигареты. Сигарет не было. Он пожал плечами и вышел из номера, оставив свет гореть назло управляющему, который был с ним нелюбезен.

Морин Ричардсон сидела в небольшой прихожей, в одном из тех выцветших плюшевых кресел, которыми обставляются третьеразрядные парижские отели, чтобы клиенты тут не засиживались. Ни одна лампа не горела, и тусклый, мертвенно-зеленый свет просачивался с дождливой улицы сквозь пыльные шторы. Морин была молоденькой хорошенькой девушкой с большими доверчивыми голубыми глазами, когда Барбер познакомился с ней во время войны, незадолго перед тем, как она вышла за Джимми Ричардсона. Но с тех пор она родила двоих детей, дела у Ричардсона шли неважно, и теперь на ней было насквозь промокшее поношенное пальтишко, румянец пропал, и при зеленоватом свете лицо приняло цвет слоновой кости, а глаза поблекли.

— Привет, Красотка, — сказал Барбер. Ричардсон всегда звал ее так. И хотя это вызывало смех его друзей по эскадрилье, оставался верен себе, и в конце концов так ее стали звать все.

Морин резко обернулась, словно испугавшись.

— Ллойд, — сказала она, — как я рада, что застала тебя.

Они пожали друг другу руку, и Барбер спросил, не хочет ли она пойти куда-нибудь и выпить кофе.

— Пожалуй, нет, — ответила Морин. — Я оставила детей пообедать у подруги и обещала забрать в два тридцать, так что времени у меня в обрез.

— Ну, что ж, — сказал Барбер. — Как Джимми?

— Послушай, Ллойд…

Морин подергала себя за пальцы, и Барбер заметил, что руки у нее погрубели, а ногти обломались.

— …ты не видел его?

— Что? — Барбер озадаченно посмотрел на нее сквозь тусклый свет. — Что ты имеешь в виду?

— Ты не видел его? — переспросила Морин испуганным голоском.

— С месяц назад, — сказал Барбер. — А что?

Он задал вопрос, почти зная ответ.

— Он исчез, Ллойд, — ответила Морин. — Тридцать два дня назад. И я не знаю, что мне делать.

— Он куда-нибудь уехал? — спросил Барбер.

— Не знаю. — Морин достала пачку сигарет и закурила. Она была настолько расстроена, что не предложила сигарету Барберу. — Он мне не сказал. — Она жадно курила. — Я страшно беспокоюсь и подумала, может, он что-нибудь сказал тебе или ты виделся с ним.

— Нет, — осторожно ответил Барбер. — Он ничего не говорил.

— Удивительное дело. Мы женаты больше десяти лет, и он еще никогда так не поступал, — сказала Морин, пытаясь совладать с голосом. — Однажды вечером он пришел домой и сказал, что его отпустили с работы на месяц и он вернется дней через тридцать. Обещал рассказать мне все по возвращении и умолял не задавать вопросов.

— И ты не задавала вопросов?

— Он вел себя так странно, — сказала Морин. — Я еще не видела его таким. Нервный. Возбужденный. Можно сказать, счастливый, но всю ночь он ходил смотреть на детей. Он никогда не давал мне повода беспокоиться из-за девочек, — гордо сказала Морин. — Совсем не как другие мужья — за примерами далеко ходить не надо. У него была одна отличительная черта ему можно было доверять. Так что я без лишних вопросов помогла ему собраться.

— И что он взял с собой?

— Только дорожную сумку с легкой одеждой. Словно собирался в летний отпуск. Даже прихватил теннисную ракетку.

— Теннисную ракетку, — утвердительно кивнул Барбер, как будто это вполне естественно, если муж берет с собой теннисную ракетку, перед тем как исчезнуть из дому. — Ты получила от него хоть какое-нибудь известие?