LibCat » Книги » Проза » Советская классическая проза » Алексей Толстой - Сестры - русский и английский параллельные тексты

Алексей Толстой - Сестры - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Алексей Толстой - Сестры - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Советская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Сестры - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Алексей Николаевич Толстой
Жанр:
Советская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Сестры - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Сестры - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Хождение по мукам» – уникальная по яркости и масштабу повествования трилогия, на страницах которой перед читателем предстает картина событий, потрясших весь мир.
Выдающееся произведение А.Н.Толстого показывает Россию в один из самых ярких, сложных и противоречивых периодов ее истории – в тревожное предреволюционное время, в суровые годы революционных потрясений и Гражданской войны.

Сестры - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Сестры - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"It's a shame to muzzle a man!"	- Безобразие закрывать человеку рот!
"It's sheer mockery!"	- Это издевательство!
"Quiet there at the back!"	- Тише вы, там, сзади!
"Quiet yourselves!"	- Сами вы тише!
Akundin continued:	Акундин продолжал:
"The Russian muzhik is a peg to hang theories on.	- ...Русский мужик - точка приложения идей.
Quite true.	Да.
But if these theories are not integrally bound up with his age-long aspirations, with the instinctive conception of justice that he shares with the rest of mankind, they will be like the seed which fell upon stony ground.	Но если эти идеи органически не связаны с его вековыми желаниями, с его первобытным понятием о справедливости, понятием всечеловеческим, то идеи падают, как семена на камень.
And until people begin to regard the Russian muzhik as just a human being with an empty stomach and a back galled by toil, until they divest him of the Messianic features which some fine gentleman once upon a time invented for him, two diametrically opposed poles will continue their tragic existence-your splendid theories, conceived in the dimness of the study-and the people themselves, with whom you wish to have nothing whatever to do. No essential criticism of yourselves is here intended.	И до тех пор, покуда не станут рассматривать русского мужика просто как человека с голодным желудком и натертым работою хребтом, покуда не лишат его, наконец, когда-то каким-то барином придуманных мессианских его особенностей, до тех пор будут трагически существовать два полюса: ваши великолепные идеи, рожденные в темноте кабинетов, и народ, о котором вы ничего не хотите знать... Мы здесь даже и не критикуем вас по существу.
It would be irrational to waste time investigating such a conglomeration of-er-human fantasy.	Было бы странно терять время на пересмотр этой феноменальной груды - человеческой фантазии.
No!	Нет.
Our advice to you is to escape before it is too late.	Мы говорим: спасайтесь, покуда не поздно.
For your ideas and your treasures will be ruthlessly cast upon the dust heap of history."	Ибо ваши идеи и ваши сокровища будут без сожаления выброшены в мусорный ящик истории...
The girl in the black cloth dress was in no mood to trouble her head about what was said from oak rostrums.	Девушка в черном суконном платье не была расположена вдумываться в то, что говорилось с дубовой кафедры.
It seemed to her that, while of course all these words and arguments were extremely important, and full of significance, the really important thing was something totally different, something these people never mentioned. ...	Ей казалось, что все эти слова и споры, конечно, очень важны и многозначительны, но самое важное было иное, о чем эти люди не говорили...
Just then a newcomer appeared at the baize-covered table.	За зеленым столом в это время появился новый человек.
Seating himself with unhurried movements next to the chairman, he bowed right and left, stroking his fair hair, still wet from the snow, with frost-reddened fingers. Hiding his hands beneath the edge of the table, he sat erect in his close-fitting black frock coat, displaying a lean, opaque-skinned countenance, arched brows, enormous dark-ringed grey eyes, and a mop of hair.	Он не спеша сел рядом с председателем, кивнул направо и налево, провел покрасневшей рукой по русым волосам, мокрым от снега, и, спрятав под стол руки, выпрямился, в очень узком черном сюртуке: худое матовое лицо, брови дугами, под ними, в тенях, - огромные серые глаза, и волосы, падающие шапкой.

Alexei Alexeyevich Bessonov was exactly like his latest portrait in a weekly magazine.	Точно таким Алексей Алексеевич Бессонов был изображен в последнем номере еженедельного журнала.
The girl now had eyes for nothing but this face, with its almost repellent beauty.	Девушка не видела теперь ничего, кроме этого почти отталкивающе-красивого лица.
It was with something like awe that she regarded the strange features which had haunted her dreams during so many stormy Petersburg nights.	Она словно с ужасом внимала этим странным чертам, так часто снившимся ей в ветреные петербургские ночи.
There he was, inclining his ear towards his neighbour, and smiling, and his smile was almost naive; but in the cut of the fine nostrils, in the effeminate brows, in the marked but subtle power of the whole face, were treachery and arrogance, and something else which she could not- define, but which affected her more than all the rest.	Вот он, наклонив ухо к соседу, усмехнулся, и улыбка - простоватая, но в вырезах тонких ноздрей, в слишком женственных бровях, в какой-то особой нежной силе этого лица было вероломство, надменность и еще то, чего она понять не могла, но что волновало ее всего сильнее.
Velyaminov, the lecturer, red-faced and bearded, in gold-rimmed glasses, his great cranium fringed with tufts of fair, greying hair, was now replying to Akundin.	В это время докладчик Вельяминов, красный и бородатый, в золотых очках и с пучками золотисто-седых волос вокруг большого черепа, отвечал Акундину:
"You're as much in the right as an avalanche hurtling down from a mountaintop is right.	- Вы правы так же, как права лавина, когда обрушивается с гор.
We have long been awaiting the onset of a terrible era, and we have foreseen the triumph of your truths.	Мы давно ждем пришествия страшного века, предугадываем торжество вашей правды.
It is you, not we, who will rule the elements.	Вы овладеете стихией, а не мы.
But we know, also, that nothing will remain of the higher justice you hope to attain by means of factory sirens, but a heap of rubble, a chaos, amidst which man, stunned and bewildered, will grope helplessly.	Но мы знаем, высшая справедливость, на завоевание которой вы скликаете фабричными гудками, окажется грудой обломков, хаосом, где будет бродить оглушенный человек.
'I thirst!' will be his cry, for he will find himself without a drop of the divine fluid.	"Жажду" - вот что скажет он, потому что в нем самом не окажется ни капли божественной влаги.
Beware!" Velyaminov, raising a forefinger as long and straight as a pencil, surveyed the rows of listening faces severely through his glasses. "In the paradise of which you dream, for the sake of which you are ready to convert man into a living mechanism, number so-and-so-a human being into a syllogism-in this terrible paradise, lurks the menace of a new revolution. The most terrible of all revolutions-the revolution of the spirit!"	Берегитесь, - Вельяминов поднял длинный, как карандаш, палец и строго через очки посмотрел на ряды слушателей, - в раю, который вам грезится, во имя которого вы хотите превратить человека в живой механизм, в номер такой-то, - человека в номер, - в этом страшном раю грозит новая революция, самая страшная изо всех революций -революция Духа.
Akundin replied coldly from his seat:	Акундин холодно проговорил с места:
"A human being into a syllogism-that's idealism, too!"	- Человека в номер - это тоже идеализм.
Velyaminov flung out his hands, leaning over the rostrum.	Вельяминов развел над столом руками.
The flames of the candles brought out high lights on his bald spot.	Канделябр бросал блики на его лысину.