LibCat » Книги » Проза » Советская классическая проза » Алексей Толстой - Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты

Алексей Толстой - Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Алексей Толстой - Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Советская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Алексей Николаевич Толстой
Жанр:
Советская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Хождение по мукам» – уникальная по яркости и масштабу повествования трилогия, на страницах которой перед читателем предстает картина событий, потрясших весь мир.
Выдающееся произведение А.Н.Толстого показывает Россию в один из самых ярких, сложных и противоречивых периодов ее истории – в тревожное предреволюционное время, в суровые годы революционных потрясений и Гражданской войны.

Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Хмурое утро - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Soldiers on the tops of railway carriages, smashed railway stations, wildly singing crowds, orators holding forth from the steps of monuments, sawing the air with their arms and shouting: "Liberty! Liberty!"	Солдаты на крышах вагонов, разбитые вокзалы, толпы, поющие дикими голосами, ораторы, выкрикивающие с подножия памятников, молотя кулаками воздух: свобода, свобода!
As if liberty would take the place of bread, one's native land, a sense of duty, and the measured pace of life under a state it had taken centuries to build up!	Как будто свобода заменит им хлеб, родину, чувство долга и размеренный покой веками слаженного государства!
Revolution-and the unswept streets, unkempt girls in the parks ... and dreariness unutterable for the man looking out of the window at the weather-beaten roofs of a town in which there was no mystery left.... The very sun had risen to inaccessible heights, where the eye could not follow it.... The dreariness of a man trying so hard to carry his personality, his independence, his pride, his grief, intact through life....	Революция, - замусоренные города, растрепанные девки на бульварах... И тоска, тоска человека, глядящего из окна на вылинявшие крыши города, где больше не осталось тайн... Даже солнце поднялось недостижимо высоко... Тоска человека, с такими усилиями пытавшегося пронести через жизнь самого себя, свою независимость, свою гордость, свою печаль.
Vadim Petrovich suddenly realized that he was talking to himself.	Вадим Петрович понял наконец, что разговаривает вслух.
This was too much like open-eyed delirium.	Это уже было похоже на бред с открытыми глазами.
He unfolded the sheet of newspaper.	Он развернул газетный листок.
The news of the beginning of revolution in Germany was splashed in big type right across the page.	Во всю полосу большими буквами шло сообщение о начавшейся революции в Германии.
It began with the armistice negotiations in the forest of Compiegne: German delegates had presented themselves at General Weygand's train in an artillery siding, and asked to be informed of the French proposals.	Она разразилась в момент переговоров о перемирии в Компьенском лесу, когда в поезд генерала Вейгана, стоящий в артиллерийском тупике, явились германские уполномоченные. Они спросили - каковы будут французские предложения?
But the General, neither inviting them to be seated, nor offering his hand in greeting, had replied with cold fury:	Генерал, не приглашая их сесть, не подавая руки, с холодной яростью ответил:
"I have no proposals.... Germany must be forced to her knees."	"У меня нет никаких предложений... Германия должна быть брошена на колени".
That very day the leaders who had brought Germany to such humiliation were overthrown.	В тот же день правители, которые привели Германию к позору, были свергнуты.
A Soviet of Workers' and Soldiers' Deputies was formed in Berlin.	В Берлине образовался Совет рабочих и солдатских депутатов.
The Kaiser secretly abandoned his headquarters at Spa and fled to Holland, surrendering his sword at the frontier to a lieutenant in the Netherlands army.	Император Вильгельм тайно покинул ставку в Спа и бежал в Голландию, на границе отдав голландскому армейскому поручику свою шпагу.
A few minutes later, Vadim Petrovich, fully dressed, his greatcoat tightly belted, his cap on his head, stood at the window and read the paper through again.	Через несколько минут Вадим Петрович, одетый, в шинели, туго перетянутой ремнем, в фуражке, еще раз перечел газету, стоя у окна.
Then he thrust a bundle of crumpled paper money into his coat pocket, and went out of the hotel.	Сунул в карман смятые кредитные бумажки и вышел на улицу.

A stout man who looked as if he had just wriggled out of a diving suit from the bottom of the ocean, passed by the hotel at that moment. His crimson face was bloated, the eyeballs starting from their orbits. His thick, parched lips opened and shut as he repeated over and over again:	Он увидел: мимо гостиницы шел плотный человек, будто только что вылезший из скафандра - с большой глубины: багровое лицо раздуто, глаза выпячивались из орбит; шевеля толстыми губами, обметанными коркой, он повторял:
"I sell Krupp's Stahlwerke, Krupp's Stahlwerke...." His eyes roved over the passers-by, in the frantic hope of finding a still greater fool than himself....	"Продаю Крупп Штальверке, продаю, продаю..." Он перекатывал глаза на проходящих с сумасшедшей надеждой - найти дурака, еще большего, чем он...
He was jostled and pushed to the wall by Austrian soldiers, who passed by in groups, their rifles slung over their shoulders, the muzzles pointing downwards.... This was one of the symbols of revolution-immediately, from the very first day, to renounce the slaughtering of one's fellow man.... Walking beside them on the pavement strutted a slender officer with a silky, youthful moustache; his delicate features bore an expression of agonizing strain, as he walked along, head held proudly aloft, a red ribbon thrust into his left shoulder strap.	Его начали толкать и оттиснули к стене австрийские солдаты, - они шли нестройными кучками, перекинув винтовки за спину, дулом вниз... Это был один из знаков революции, - сразу же, в первый же свой день, отказывающейся от человекоубийства... Сбоку этой толпы по тротуару шагал тоненький офицер с шелковистыми юношескими усиками; изящное лицо, напряженное до страдания, было надменно поднято, на левом погоне - красный бант.
This boy, who had got into the army in wartime, had probably had no opportunity of showing off his brand-new uniform and rattling the metal scabbard of his sword in the gay streets of Vienna, where the women are so delightfully frivolous.	Этому мальчику, выпущенному в полк в военное время, не удалось, должно быть, пошататься в новеньком мундире, волоча металлические ножны сабли по тротуарам веселой Вены, где женщины так очаровательно беспечны.
It had fallen to his lot, thanks to his youth and good humour, to be elected to a Soldiers' Committee, and now he was leading his company to the station, evacuating the town, beneath a raking fire of spiteful, mocking glances.... And in Vienna now there would be chaos, hunger, workers building street barricades....	Выпало на долю - по молодости лет и добродушию - быть выбранным в солдатский комитет, и вот он ведет свою роту на вокзал, эвакуироваться, сквозь фланговый огонь злорадствующих, насмешливых взглядов... А в Вене - хаос, голод, рабочие строят баррикады...
Roshchin followed these haughty Europeans with his eyes for a long time.	Рощин долго глядел вслед этим гордым европейцам.
He, too, felt a spiteful pleasure in the sight.	У него тоже поднималось злорадство:
"You didn't stay long in the Ukraine, guzzling goose and bacon.... Brest Litovsk wasn't so wonderful, after all!" But he suddenly stopped short, scowling:	"Недолго погостили на Украине, поели гусей и сала... Брест-то, видно, вышел боком..." Но он сейчас же насупился:
"What's it to you, anyhow?	"А тебе что в том?
They'll hug themselves in Moscow, of course.	Потирают руки в Москве.
But you'll have to go to your stinking trenches, to your counterrevolutionaries...." And he scowled still more fiercely at the realization that he had at last uttered this word, and with such cynical calmness.... For it was in this word that lay the cause of his emotional conflicts.	А ты ступай в вонючий окоп, к своим контрреволюционерам..." И он сильнее насупился от того, что в первый раз, да еще так спокойно, цинично произнес это слово... Именно в этом слове таилась причина его душевной разодранности.
Katya had shown greater insight than he possessed, when she had said to him, at the time of their violent quarrel in Rostov:	Катя была прозорливее его, когда сказала в час их бешеной ссоры в Ростове: