Олег Попцов - Свадебный марш Мендельсона

С Орфеем тоже все утряслось. Через день потерпевшие выехали на место происшествия для опознания коня.

Коня опознали. Местный ветеринар поставил диагноз: воспаление легких. По этой причине путешествие Орфея было прервано. Его лечили тут же, в колхозе имени Кирова. Поправлялся Орфей медленно, видимо, дело было не только в воспалении легких. Ночами он тяжело кашлял и покрывался липкой испариной. В помощь сопровождающему в колхоз приехал ветеринарный врач из Баку. Он подолгу осматривал лошадь, простукивал, прослушивал, осмотром оставался недоволен, печально качал головой и подолгу что-то записывал на желтых листках бумаги. Раз в неделю врач приезжал на районную почту и оттуда отсылал телеграмму в город Баку.

Оправился Орфей лишь к середине зимы. Ахметов, истомленный бездельем в Ростове, наконец приступил к тренировкам. Однако привычной резвости у Орфея не было. Тренер бодрился, успокаивал себя и лошадь: «Втянешься, разбегаешься». Не втянулся. Годы не те. Дыхание у лошади сбилось, стало коротким. Для верховой езды Орфей был больше непригоден.

Еще с полгода шла тяжба между ипподромами: не могли решить, на кого списать убытки.

Что же касается самого Орфея, то его продали местному зверосовхозу для использования на подсобных работах. В зверосовхозе «Звезда» появилась еще одна тягловая единица.

Начинать всегда нелегко, тем более когда время для начала миновало ой как давно. Местный конюх Орфея невзлюбил, считал его лошадью строптивой и капризной. И всякий раз, огревая Орфея стертыми до лоска ременными вожжами, испытывал тихую радость, что урезонил, приравнял холеного некогда мерина к беспородным трудягам.

От непривычности труда Орфей опять заболел. Лечить его было некому, да и некогда: в зверосовхозе принимали приплод, и все иные заботы считались десятистепенными.

А спустя месяц в совхозной кормовой ведомости появилась запись: «Израсходовано на корм песцам 273 кг конины».

Окна моей квартиры выходят в парк. Соседи говорят: «Вам повезло». Соседи живут на этом же этаже, но их окна выходят на улицу. У меня веселые соседи. Фамилия их Фомкины. Каждый день в семь часов утра Фомкин-старший отправляется на работу. Гулко хлопает дверью, звонит ко мне. Мне на работу к девяти, но я боюсь проспать, — у нас договоренность. Вечером ко мне опять звонит Фомкин. На этот раз Фомкин-младший. Он деловито проходит по коридору, грохает на пол охапку игрушек и так же деловито спрашивает:

— Как жизнь?

— Ничего, Виталик, по-старому.

— Значит, порядок, — говорит Виталик. — Дядя Кирилл, поиграйте со мной.

Фомкину пришедшему пять лет. Мне повезло: у меня веселые соседи.

Фомкиным моя квартира нравится. Мне она тоже нравится, но Фомкиным больше. Анна Никитична, жена Фомкина-старшего, бывало, всплеснет руками и обязательно скажет:

— Роскош-ш-ш-шная квартира. Вам страш-шно повезло. Как вы ухитрились?

Букву «ш» Анна Никитична выговаривает со свистом, отчего звук получается очень продолжительный и невозможно шипящий.

— Я не ухитрялся, — говорю я. Но Анну Никитичну не проведешь. Она грозит мне пальцем и переходит на доверительный шепот:

— Ах, оставьте… Вы, молчуны, народ скрытный, но везучий.

Анна Никитична уходит. В квартире еще долго стоит резкий запах арабских духов на французской эссенции.

А может, я и в самом деле схитрил?..

События последних месяцев, их много, они не умещаются в моем сознании, я вечно что-то упускаю, забываю.

У меня не было жилья, теперь оно есть. У меня была жена, теперь я холост. Полоса неудач, слава богу, она, кажется, миновала, а впрочем, я забегаю вперед. Как говорил мой друг Тема Мерзлый: «Жизнь, что шкура зебры — чередование белых и черных полос».

На жилищной комиссии профессор Брагин сказал:

— Обеспечить жильем перспективных сотрудников — наш долг.

Ему возражали:

— А очередь?

Брагин недоуменно пожал плечами:

— Институт только образовался, откуда очередь?

Председатель комиссии смутился, но возразил еще раз:

— Все ссылаются на вас, Иван Сергеич. Вы обещали.

— Я?! — Брагин сделал шаг назад. Казалось, он требовал, чтобы его возмущение было замечено всеми. — Клевета! Я говорил о будущем. В перспективе мы подумаем. Если кто-то посчитал, что будущее началось в том году, я не виноват.