Утром явились передо мной берега Итурупа, как кисеей, обвешанные лохматыми водопадами. Свой остров с печальным, ожидающим меня Никисором я проспал, и теперь следовало торопиться, искать оказию, потому что, чувствовал я, каникулы мои, пожалуй, затягивались — шеф мог нагрянуть в любой миг.
Тетрадь шестая. ХОР ЗВЕЗД
Человек, который бежал и плакал. Любительские фотографии Сказкина-младшего. Радикальное средство излечения радикулита. Пять слов о козе Никисора. Зарево городов. Счастливые слезы.
Гологоловый и счастливый, я брел по пляжу, рассматривая женщин, собиравших в ведра выброшенный штормом раковины морских гребешков. Меня нагнал грузовик. Попутчик в кузове оказался нудный — нудил и нудил о покраже. Видите ли, купил он нож и, чтобы его не украли, прицепил крепко-накрепко к брюкам. В итоге нож украли вместе с брюками, и, пока мы огибали подошву вулкана, мой спутник мне весьма надоел.
Накрапывал мелкий теплый дождь.
Топоча по звонким листам рулежки коротенькими сильными ногами, выбежал навстречу мне низенький человек в новенькой штормовке и, горько плача, пробежал мимо. Я крикнул:
— Куда вы? Стойте! Я помогу!
Но человек даже не отмахнулся, исчез в густых кустах.
Я покачал головой, прошел мимо уютного домика тети Лизы, остановился перед своей дверью и потянул ее на себя.
За деревянным столом, на фоне худого Никисора, сидели три незнакомца. Все они были небольшого роста, все небритые и все в том неопределенном возрасте, когда туриста еще можно принять за человека.
Я присел на порог:
— Здравствуйте!
— Вы — Тропинин! — сказал один из незнакомцев.
— Да, я Тропинин.
— Вы — Тропинин из комплексного НИИ, из лаборатории вулканолога Д. Бугрова!
— Да, я — Тропинин из комплексного НИИ, из лаборатории вулканолога Д. Бугрова.
— Я вас знаю! — обрадовался незнакомец. — У меня к вам даже рекомендательное письмо есть. Правда, оно не со мной, а дома, в столе осталось — вдруг потеряется! Написал-то его знаменитый вулканолог, так что не стоило рисковать. Но я текст наизусть знаю!
— Просьба о помощи? — догадался я. — Вы туристы!
Все трое согласно кивнули. И Никисор на всякий случай кивнул.
— Садитесь, поужинаем, — предложил второй из сидящих и добродушным жестом указал на стол.
Я не поверил своим глазам.
В этом доме, в котором никогда не переводились мясо, креветки, икра, чай крепостью в триста никисоров, мне предлагали побеги, зеленого бамбука и поджаренную на растительном масле горбушу подозрительно пестрого цвета.
Я взглянул на Никисора, он отвел глаза. Взглянул на Потапа. Потап потупился… За окном вскрикнула птичка… Это она о нас, решил я… Это она нам сочувствует… Как они еще Потапа не съели?..
Потап уловил мою мысль — перешел ко мне, лег у ног, вздохнул. С левой руки занял, наконец, свое место Никисор. Численное равновесие по крайней мере я установил.
— Чего это вы битую рыбу едите? Она же в пятнах, на ней живого места нет!
— Дешевле! Мы сюда не пировать ехали!
— Тоже — еда! — фыркнул осмелевший Никисор. — Живот пучит и мышцы слабит!
Тогда один из троих, решившись, достал банку консервированной свеклы и мужественно добавил к стоящим на столе яствам. Эта банка добила меня:
— Никисор, разбери рюкзак.
Восхищаясь, Никисор добыл из рюкзака банку красной икры, широкий балык, пять пакетов с розовой тешей и маринованными устрицами, немного варенья, копченость с фермы Насибулина. Отдельно, в вафельном полотенце, находилась бутыль. Я сделал большой глоток и передал бутыль туристам, которых мне рекомендовал мой знаменитый шеф. Интересно, чем они его покорили?
— А это что? — указал я на кипу фотографий.
— О! — восхитился второй с краю. — Это фотографии всех непропусков по берегам острова. Теперь нам легко ходить будет, познакомившись с топографией-то!
— Когда же вы успели все это снять?
— Да не мы, не мы это! Паренек ваш взял на себя труд. Быстро сделал! Хорошие у него ноги!
Хорошие ноги? У Никисора?..
Я взглянул на Никисора, он потупился. Я взял фотографии.
Изображался на фотографиях один и тот же мыс, его можно было снять из-за домика тети Лизы, если взобраться на дерево… Но откуда мне было знать, что даже такие фотографии, приводили туристов в трепет — на всех тридцати с лишним пленках, что они успели отснять за три дня пребывания на острове, им удался только один кадр: мрачный Потап, спрятав голову в бамбуках, мочился по-девичьи на пересохшую в зной дорогу…
Читать дальше