Геннадий Прашкевич - Люди Огненного Кольца

Мы шли на южный склон горы Шикотан, там Вова откупил для коровы ранчо — участок земли, занятый молодым бамбуком. Тут же, на вспаханном участке, тянулись узкие грядки, поросшие густыми всходами редьки. Редька была мощная, мичуринская, но произрастала сама по себе: когда Вова покупал семена, ему сказали, что вырасти должна морковь…

Ковырнув копытом влажную землю, Капа вытянула голову вперед и протяжно замычала. Низкий голос ее пронесся над замершим островом и растаял вдали — на берегах каменистой бухты.

— Сейчас! — взволнованно вскрикнул Вова и побежал вниз по склону, к домам.

Вернулся он с пучком желтой травы и с куском хлеба в кармане. В правой руке звенел пустой подойник и мягко обвисала чистая марлечка. Вздрогнув, Капа отказалась от травы, но хлеб оторвала вместе с карманом.

Вове это не понравилось, он хмыкнул и поставил на землю пустой подойник.

— Повернитесь, Капитолина, — попросил он.

Капитолина повернулась. С ее толстых и мягких губ тянулись прозрачные струйки почти стеклянной слюны.

Повозившись минут пять с выменем, Вова поднял поскучневшее лицо и спросил:

— Что это за зверь?

— А в чем дело?

— Он когда-нибудь доился?

— Это корова, Вова, — объяснил я. — Она, а не он. И поскольку она — это она, то, конечно, должна доиться.

— Попробуй!

— Ни за что! Я торговец, а не потребитель.

— И сколько же я должен за такое чудо?

Я назвал сумму. Вова присвистнул.

— Учти, — сказал я, — на полевые брал, на казенные. Мне расчет необходим прямо сегодня…

Вова сплюнул и пнул Капитолину по заду:

— Иди, гуляй! Потолще станешь, найду. Мясо нам тоже понадобится…

Капа величественно, не выказывая обид, отправилась вниз по склону, а Вова мрачно сказал:

— Одна надежда — на Насибулина.

— Кто это?

— Частную ферму держит… Тебе не понять!

К пяти вечера, наплакавшись мне в плечо и столкнув на пол полное академическое собрание сочинений графа Л. Н. Толстого, Вова уснул на третьей полке универсального широкого стеллажа, выполненного из дюралевых труб.

Заскрипела дверь, и я испугался. Вдруг Вовина жена до срока вернулась из местной клиники!.. Оказывается, нет, пришел здоровенный увалень. Поглядев на меня и не поздоровавшись, он прошел прямо к стеллажу. Я заинтересовался. В студенческие времена, даже во время сессий, Вову мы будили на пари. — неужели он с тех пор изменился?.. Кажется, нет… Я облегченно вздохнул. А увалень, сердитый и неразговорчивый, подошел ко мне и молча ощупал мои ноги:

— На дорогу заработать хочешь?

Я смутился.

— О футболе я говорю. Игроков нет. Этот вот, — кивнул он в сторону стеллажа, — у нас центральным стоппером числится, премиальные получает, время на тренировки у него есть, а как ответственная игра — обязательно на стеллаж лезет. Давай руку, я — Пятнадцатый!

Мне хотелось спросить, почему он пятнадцатый, но вместо этого я сказал:

— Играть не буду. У вас тут, как за кордоном — ногу сломать, что сорвать ромашку.

Я бы мог и другие доводы привести, но за стемневшим окном завыло и замяукало какое-то дикое воинство. На эти мрачные, леденящие душу вопли бросились, чуть не сшибив нас с ног, мохнатые японские коты Сенсей и Филя, спокойно наблюдавшие до этого за нашими переговорами с широкой, стоявшей у печи скамьи.

Пятнадцатый прилип к окну. Я тоже выглянул.

По аккуратным грядкам внутреннего садика метались черные, фосфоресцирующие тени.

— Хана посадкам! — заключил Пятнадцатый, удовлетворенно закуривая.

Из его краткой речи, нашпигованной непристойностями, я узнал, что Вова еще весной задался целью вырастить в своем саду актинидии. Ягоды этих растений — сплошной витамин, но не только для людей, для котов тоже: много, очень много в актинидиях чего-то похожего на валерьяну… Вот почему месяц назад, когда поднялись над грядками всходы, все коты поселка, возглавляемые, к сожалению, Вовиными же сожителями Сенсеем и Филей, пришли в садик, съели стебли, а корни выкопали и тоже съели. Обиженный садовод возвел вокруг садика высокую решетку, но на другой же день коты повторили набег и доели все, что еще выглядывало на поверхность. Сперва Вова решил дать на решетку напряжение, но это было дорого и опасно. Он просто усилил охрану, бывало, даже недосыпал. Но разочарование, принесенное Капой, выбило его из колеи, и вот сейчас коты пришли в третий раз, ибо над грядками лохматились курчавые всходы второго посева…

— Дикие места! — сказал Пятнадцатый.