Геннадий Прашкевич - Люди Огненного Кольца

Но, бормоча что-то о поджигателях, тетя Лиза отказалась. За нею ушел Вулкан, мелко подрагивая вздыбленной гривой. Когда шаги их стихли, из кустов стеснительно вышла личная собственность Сказкина-младшего — пес Потап. Распустив шерсть от хвоста до загривка, он робко присел у огня:

— Он смелый, — сказал Никисор. — Просто не наступил еще тот момент…

И пожаловался:

— Умный он у меня, но один грех за ним водится — ногу не умеет поднимать. Уж и показывал я ему и просто просил, все одно — норовит по-девичьи сесть. Вырос среди девочек, настоящих псов не видал, вот и мучается…

Я печально осмотрел свою команду, заварил чаи крепостью никисоров в сто пятьдесят, и мы сели за стол. Ели долго и молча. Потом так же долго и молча Никисор мыл посуду. Разбить он ничего не сумел.

Они ушли с Потапом в другую комнату.

«Хоть в этом мне повезло, — подумал я. — Лег Никисор и сразу отключился, уснул, утерял сознание…»

До, вечера они меня не беспокоили. Только при первых звездах преподнес мне Никисор новый сюрприз — на планшете, который я ему поручил переснять на кальку, он выправил все меридианы.

— Зачем эти дуги? — удивился он. — Каждая линия на чертеже должна быть прямой, как характер мужчины! Да и красивее так, разве я ошибаюсь?..

…— Знаете, — сказал он мне на другой день, — если вы дадите мне немного денег, я куплю крепкие штаны и стану совсем на вас похожим, а то в таких штанах, как мои, тут все на островах ходят.

Я вздрогнул, но в презенте не отказал.

С необычной живостью Никисор напросился к шоферу МАЗа, идущего в поселок… И наступило утро, и наступил день, и наступил вечер, а Никисор не появился.

«Велика ты, власть денег! — удовлетворенно решил я. — Даже Никисора сломил шелест бумажек».

Мои приятные мысли прервал милиционер. Он привез Никисора и Потапа и взял с меня небольшой штраф… Оказывается, присмотрел Никисор в магазине подходящий костюм, но цена его показалась ему неправдоподобно высокой. Вздохнув, он купил у старого приятеля — шофера Гордиенко — древнее курковое ружье и испытал его, конечно, тут же — в поселке, под окнами милиции…

Одно меня утешало: если Никисор выдержал первые испытания, то, возможно, выдержит и другие и даже, может быть, присоединится в маршруте ко мне и к шефу.

Банкротство Сказкина-старшего. Ранчо на горе Шикотан. Универсальный стеллаж с полным собранием сочинений графа Л. Н. Толстого. Кошки идут на приступ. Частная ферма Насибулина. Плач о корове Капе.

С утра на южной окраине поселка у домика Серпа Ивановича собрался народ: Сказкин купил бурую корову Капу, и давняя клиентура ее явилась утверждать свой права на свежее молоко. Серп Иванович, набросив на голые плечи серенький пиджачок, с удовольствием принимал задатки и обещал не только утроить удой, но и научиться сбивать масло. Сама Капа ко всему этому отнеслась философски, да никто ее ни о чем и не спрашивал.

Вечером Серпу Ивановичу не повезло. Смакуя в кафе местный квас, он спустил все наличные деньги, впал в стыд и в разор и в глубокой тайне — боясь гнева клиентов — перепродал корову мне.

Еще неделю назад получил я письмо от друга своего Вовы Мешкова. «Ожидается увеличение семьи, — писал он, — сам знаешь, как это бывает… Жена волнуется. Знаю, знаю, что коровы у вас на счету, но, если можно с кем-то договориться, денег не жалей, купи и доставь, оплачу по-божески, обижен никто не будет… Об одном лишь прошу — не рекламируй это предприятие. Верю в тебя и жду. Не одного жду, сам понимаешь, а вместе с животным… Вова».

До его острова было несколько часов ходу, а в ту ночь шел туда случайный транспорт. Не без труда, но Капу я погрузил — с помощью Потапа, ибо Никисор отказался в этом деле участвовать: он был патриот острова. Но проболтаться он тоже не успел — транспорт отчалил. С палубы я показал Никисору кулак, что означало: ни шагу с базы, дожидаться меня терпеливо и верно!.. Никисор задумчиво кивнул, и почти сразу заволокло остров белым и душным летним туманом.

В проливе качало, но Капа с первых минут показала себя настоящим землепроходцем — расставив ноги, как Нельсон, взирала в туман, о чем-то думала, благосклонно принимала из рук куражившихся матросов хлеб, соль. Ела даже огурцы и редиску. Трудно ее прокормить будет, подумал я, но, в конце концов, это было не мое дело…

Издалека увидел я собравшуюся на пирсе толпу. Встречала она, конечно, не меня, но среди волнующихся людей я заметил широкие плечи и круглую бритую голову своего коренастого товарища. По-хозяйски, не торопясь, он накинул на рога Капы веревку и повел ее по трапу среди расступившейся толпы. Кое-кто спрашивал, можно ли заглянуть насчет молока? Вова отвечал — да, можно, но не сегодня. Зверь отдохнуть должен — через пролив шел, сами понимаете…