ЛибКат » Книги » Проза » Русская классическая проза

Федор Достоевский: Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский: Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Русская классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Язык:
Русский
Рейтинг книги:
5 / 5
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Одна из самых мелодраматических книг русской литературы. Можно сказать, что с нее и началась мелодрама как литературный жанр. Трагическое несоответствие романтических представлений о жизни и реальной действительности – вот основная идея романа. Многое в этом произведении читателям казалось необычным: перед ними была поставлена новая этико-социальная проблема – проблема эгоизма.

Федор Достоевский: другие книги автора

Кто написал Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It was as thin as a skeleton, or, which is much the same, as its master.	Худа она была, как скелет, или (чего же лучше?) как ее господин.
Almost all its hair had fallen off, and its tail hung down between its legs as bare as a stick.	Шерсть на ней почти вся вылезла, тоже и на хвосте, который висел, как палка, всегда крепко поджатый.
Its head and long ears drooped sullenly forward.	Длинноухая голова угрюмо свешивалась вниз.
I never in my life met such a repulsive dog.	В жизнь мою я не встречал такой противной собаки.
When they both walked down the street, the master in front and the dog at his heels, its nose touched the skirt of his coat as though glued to it.	Когда оба они шли по улице - господин впереди, а собака за ним следом, - то ее нос прямо касался полы его платья, как будто к ней приклеенный.
And their gait and their whole appearance seemed almost to cry aloud at every step:	И походка их и весь их вид чуть не проговаривали тогда с каждым шагом:
"We are old, old. Oh Lord, how old we are! " I remember too that it occurred to me once that the old man and the dog had somehow stepped out of some page of Hoffmann illustrated by Gavarni and were parading this world by way of walking advertisements of the edition.	Стары-то мы, стары, господи, как мы стары! Помню, мне еще пришло однажды в голову, что старик и собака как-нибудь выкарабкались из какой-нибудь страницы Г офмана, иллюстрированного Гаварни, и разгуливают по белому свету в виде ходячих афишек к изданью.
I crossed the road and followed the old man into the confectioner's.	Я перешел через улицу и вошел вслед за стариком в кондитерскую.
In the shop the old man behaved in a very strange way, and Muller, standing at his counter, had begun of late to make a grimace of annoyance at the entrance of the unbidden guest.	В кондитерской старик аттестовал себя престранно, и Миллер, стоя за своим прилавком, начал уже в последнее время делать недовольную гримасу при входе незваного посетителя.
In the first place, the strange visitor never asked for anything.	Во-первых, странный гость никогда ничего не спрашивал.
Every time he went straight to a corner by the stove and sat down in a chair there.	Каждый раз он прямо проходил в угол к печке и там садился на стул.
If the seat by the stove were occupied, after standing for some time in bewildered perplexity before the gentleman who had taken his place, he walked away, seeming puzzled, to the other corner by the window.	Если же его место у печки бывало занято, то он, постояв несколько времени в бессмысленном недоумении против господина, занявшего его место, уходил, как будто озадаченный, в другой угол к окну.
There he fixed on a chair, deliberately seated himself in it, took off his hat, put it on the floor beside him, laid his stick by his hat, and then, sinking back into the chair, he would remain without moving for three or four hours.	Там выбирал какой-нибудь стул, медленно усаживался на нем, снимал шляпу, ставил ее подле себя на пол, трость клал возле шляпы и затем, откинувшись на спинку стула, оставался неподвижен в продолжение трех или четырех часов.
He never took up a newspaper, never uttered a single word, a single sound, and simply sat there, staring straight before him with wideopen eyes, but with such a blank, lifeless look in them that one might well bet he saw and heard nothing of what was going on around him.	Никогда он не взял в руки ни одной газеты, не произнес ни одного слова, ни одного звука; а только сидел, смотря перед собою во все глаза, но таким тупым, безжизненным взглядом, что можно было побиться об заклад, что он ничего не видит из всего окружающего и ничего не слышит.

The dog, after turning round two or three times in the same place, lay down sullenly at his feet with its nose between his boots, heaving deep sighs, and, stretched out full length on the floor, it too stayed without moving the whole evening as though it bad died for the time.	Собака же, покрутившись раза два или три на одном месте, угрюмо укладывалась у ног его, втыкала свою морду между его сапогами, глубоко вздыхала и, вытянувшись во всю свою длину на полу, тоже оставалась неподвижною на весь вечер, точно умирала на это время.
One might imagine that these two creatures lay dead all day somewhere, and only at sunset came to life again, simply to visit Muller's shop to perform some mysterious, secret duty.	Казалось, эти два существа целый день лежат где-нибудь мертвые и, как зайдет солнце, вдруг оживают единственно для того, чтоб дойти до кондитерской Миллера и тем исполнить какую-то таинственную, никому не известную обязанность.
After sitting for three or four hours, the old man would at last get up, take up his hat and set off somewhere homewards.	Засидевшись часа три-четыре, старик, наконец, вставал брал свою шляпу и отправлялся куда-то домой.
The dog too got up, and, with drooping tail and hanging head as before, followed him mechanically with the same slow step.	Поднималась и собака и, опять поджав хвост и свесив голову, медленным прежним шагом машинально следовала за ним.
The habitual visitors at the shop began at last to avoid the old man in every way and would not even sit beside him, as though he gave them a feeling of repulsion.	Посетители кондитерской наконец начали всячески обходить старика и даже не садились с ним рядом, как будто он внушал им омерзение.
He noticed nothing of this.	Он же ничего этого не замечал.
The customers of this confectioner's shop were mostly Germans.	Посетители этой кондитерской большею частию немцы.
They gathered there from all parts of the Voznesensky Prospect, mostly heads of shops of various sorts : carpenters, bakers, painters, hatters, saddlers, all patriarchal people in the German sense of the word.	Они собираются сюда со всего Вознесенского проспекта - всь хозяева различных заведений: слесаря, булочники, красильщики, шляпные мастера, седельники - всь люди патриархальные в немецком смысле слова.
Altogether the patriarchal tradition was kept up at Muller's.	У Миллера вообще наблюдалась патриархальность.
Often the master of the shop joined some customer of his acquaintance and sat beside him at the table, when a certain amount of punch would be consumed.	Часто хозяин подходил к знакомым гостям и садился вместе с ними за стол, причем осушалось известное количество пунша.
The dogs and small children of the household would sometimes come out to see the customers too, and the latter used to fondle both the children and the dogs.	Собаки и маленькие дети хозяина тоже выходили иногда к посетителям, и посетители ласкали детей и собак.
They all knew one another and all had a respect for one another.	Все были между собою знакомы, и все взаимно уважали друг друга.
And while the guests were absorbed in the perusal of the German newspapers, through the door leading to the shopkeeper's rooms came the tinkling of "Mein lieber Augustin," on a cracked piano played by the eldest daughter, a little German miss with flaxen curls, very much like a white mouse.	И когда гости углублялись в чтение немецких газет, за дверью, в квартире хозяина, трещал августин, наигрываемый на дребезжащих фортепьянах старшей хозяйской дочкой, белокуренькой немочкой в локонах, очень похожей на белую мышку.
The waltz was welcomed with pleasure.	Вальс принимался с удовольствием.