LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Федор Достоевский - Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты

Федор Достоевский - Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский - Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Одна из самых мелодраматических книг русской литературы. Можно сказать, что с нее и началась мелодрама как литературный жанр. Трагическое несоответствие романтических представлений о жизни и реальной действительности – вот основная идея романа. Многое в этом произведении читателям казалось необычным: перед ними была поставлена новая этико-социальная проблема – проблема эгоизма.

Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Униженные и оскорбленные - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And now at last the work was finished. I threw down my pen and got up, with a pain in my chest and my back and a heaviness in my head.	И вот наконец кончена и работа; бросаю перо и подымаюсь, ощущаю боль в спине и в груди и дурман в голове.
I knew that at that moment my nerves were strained to the utmost pitch, and I seemed to hear the last words my old doctor had said to me.	Знаю, что в эту минуту нервы мои расстроены в сильной степени, и как будто слышу последние слова, сказанные мне моим старичком доктором:
"No, no health could stand such a strain, because it's impossible."	"Нет, никакое здоровье не выдержит подобных напряжений, потому что это невозможно!"
So far, however, it had been possible!	Однако ж покамест это возможно!
My head was going round, I could scarcely stand upright, but my heart was filled with joy, infinite joy.	Голова моя кружится; я едва стою на ногах, но радость, беспредельная радость наполняет мое сердце.
My novel was finished and, although I owed my publisher a great deal, he would certainly give me something when he found the prize in his hands - if only fifty roubles, and it was ages since I had had so much as that.	Повесть моя совершенно кончена, и антрепренер, хотя я ему и много теперь должен, все-таки даст мне хоть сколько-нибудь, увидя в своих руках добычу, - хоть пятьдесят рублей, а я давным-давно не видал у себя в руках таких денег.
Freedom and money!	Свобода и деньги!..
I snatched up my hat in delight, and with my manuscript under my arm I ran at full speed to find our precious Alexandr Petrovitch at home.	В восторге я схватил шляпу, рукопись под мышку и бегу стремглав, чтоб застать дома нашего драгоценнейшего Александра Петровича.
I found him, but he was on the point of going out.	Я застаю его, но уже на выходе.
He, too, had just completed a very profitable stroke of business, though not a literary one, and as he was at last escorting to the door a swarthyfaced Jew with whom he had been sitting for the last two hours in his study, he shook hands with me affably, and in his soft pleasant bass inquired after my health.	Он, в свою очередь, только что кончил одну не литературную, но зато очень выгодную спекуляцию и, выпроводив наконец какого-то черномазенького жидка, с которым просидел два часа сряду в своем кабинете, приветливо подает мне руку и своим мягким, милым баском спрашивает о моем здоровье.
He was a very kindhearted man, and, joking apart, I was deeply indebted to him.	Это добрейший человек, и я, без шуток, многим ему обязан.
Was it his fault that he was all his life only a publisher?	Чем же он виноват, что в литературе он всю жизнь был только антрепренером?
He quite understood that literature needs Publishers, and understood it very opportunely, all honour and glory to him for it!	Он смекнул, что литературе надо антрепренера, и смекнул очень вовремя, честь ему и слава за это, антрепренерская, разумеется.
With an agreeable smile he heard that the novel was finished and that therefore the next number of his journal was safe as far as its principal item was concerned, and wondered how I could ever end anything and made a very amiable joke on the subject.	Он с приятной улыбкой узнаьт, что повесть кончена и что следующий номер книжки, таким образом, обеспечен в главном отделе, и удивляется, как это я мог хоть что-нибудь кончить, и при этом премило острит.

Then he went to his iron strongbox to get me the fifty roubles he had promised me, and in the meantime held out to me another thick, hostile journal and pointed to a few lines in the critical column, where there were a few words about my last novel.	Затем идет к своему железному сундуку, чтоб выдать мне обещанные пятьдесят рублей, а мне между тем протягивает другой, враждебный, толстый журнал и указывает на несколько строк в отделе критики, где говорится два слова и о последней моей повести.
I looked: it was an article by "Copyist."	Смотрю: это статья "переписчика".
He neither directly abused me nor praised me, and I was very glad.	Меня не то чтоб ругают, но и не то чтоб хвалят, и я очень доволен.
But "Copyist" said among other things that my works generally "smelt of sweat"; that is, that I so sweated and struggled over them, so worked them up and worked them over, that the result was mawkish.	Но "переписчик" говорит, между прочим, что от сочинений моих вообще "пахнет по'том", то есть я до того над ними потею, тружусь, до того их отделываю и отделываю, что становится приторно.
The publisher and I laughed.	Мы с антрепренером хохочем.
I informed him that my last story had been written in two nights, and that I had now written three and a half signatures in two days and two nights, and if only "Copyist," who blamed me for the excessive laboriousness and solid deliberation of my work, knew that!	Я докладываю ему, что прошлая повесть моя была написана в две ночи, а теперь в два дня и две ночи написано мною три с половиной печатных листа, -и если б знал это "переписчик", упрекающий меня в излишней копотливости и в тугой медленности моей работы!
"It's your own fault though, Ivan Petrovitch," said he.	- Однако ж вы сами виноваты, Иван Петрович.
"Why do you get so behindhand with your work that you have to sit up at night?"	Зачем же вы так запаздываете, что приходится вот работать по ночам?
Alexandr Petrovitch is a most charming person, of course, though he has one particular weakness - that is, boasting of his literary judgement, especially before those whom he suspects of knowing him through and through.	Александр Петрович, конечно, милейший человек, хотя у него есть особенная слабость -похвастаться своим литературным суждением именно перед теми, которые, как и сам он подозревает, понимают его насквозь.
But I had no desire to discuss literature with him; I took the money and picked up my hat.	Но мне не хочется рассуждать с ним об литературе, я получаю деньги и берусь за шляпу.
Alexandr Petrovitch was going to his villa on the Island, and hearing that I, too, was bound for Vassilyevsky, he amiably offered to take me in his carriage.	Александр Петрович едет на Острова на свою дачу и, услышав, что я на Васильевский, благодушно предлагает довезти меня в своей карете.
"I've got a new carriage," he said, "you've not seen it.	- У меня ведь новая каретка; вы не видали?
It's very nice."	Премиленькая.
We set off.	Мы сходим к подъезду.
The carriage was certainly delightful, and in the early days of his possession of it Alexandr Petrovitch took particular pleasure in driving his friends in it and even felt a spiritual craving to do so.	Карета действительно премиленькая, и Александр Петрович на первых порах своего владения ею ощущает чрезвычайное удовольствие и даже некоторую душевную потребность подвозить в ней своих знакомых.
In the carriage Alexandr Petrovitch several times fell to criticizing contemporary literature again.	В карете Александр Петрович опять несколько раз пускается в рассуждения о современной литературе.