Екатерина Краснова - Шарманщик

— Послушайте, — обратился к нему Жорж, осенённый внезапным вдохновением. — Видите вы этот золотой!?

— Zwanzig Frank? O ja! Excellenz. [5] Двадцать франков? О, да! Великолепно! — нем.

— Прекрасно. Теперь, смотрите. Вот фотографическая карточка. Возьмите её. Если вы найдёте даму, которая изображена на этом портрете и доставите мне её адрес, вы получите пять таких золотых. Идёт?

Кельнер живо замотал головой, взял карточку и юркнул в дверь.

— И ты воображаешь, что из этого что-нибудь выйдет? — спросил генерал недоверчиво.

— А вот, посмотрим, — спокойно отозвался Жорж с того дивана, на котором поместился в своей любимой позе, т. е. вверх ногами, с французским романом в руке.

На другой день он послал за своим кельнером и с удовольствием узнал, что тот отлучился на целый день.

— Вот, видите, папаша; что я вам говорил!? Эти кельнеры здесь все друг друга знают; он обойдёт отели, расспросит своих знакомых и всё разведает лучше любого сыщика. Уж если они здесь, им от него не спрятаться.

— Ну, ещё погоди радоваться.

Но Жорж был прав. Под вечер, часов в восемь его поверенный явился с таинственным самодовольным видом и объявил, что дама найдена, и что экипаж уже ждёт господ у подъезда, чтобы свезти их по требуемому адресу.

Через полчаса они уже были у цели своего странствия. К немалому изумлению Жоржа, экипаж их остановился перед красивым зданием, украшенным гербом и флагом русского государства.

— Это что за дом? — спросил Жорж у проворного кельнера, соскочившего с козел, чтобы открыть дверцы.

— Дом русского посольства, Excellenz.

— Как? Неужели в нашем посольстве согласились укрывать барышню, удравшую из родительского дома с бродягой? Не может быть! — сказал Жорж по-русски и затем уже по-немецки добавил, для кельнера. — Доннерветтер! [6] Гром и молния! В смысле «Черт побери!» — нем.

— Молодая дама находится здесь, — любезно отозвался кельнер, — и супруг с нею.

— А-а, смуглый такой господин высокого роста, с чёрной кудрявой бородой?

— Прошу извинения у господ, но господин совсем не смуглый, нет. Скорее белокурый и бороды не носит.

— Так это не они! Это совсем не они!

— Excellenz, даму я нашёл, а насчёт господина мне ничего не было приказано. Дама та самая, — настойчиво уверял кельнер.

— Ну, будь что будет! Форвертс [7] Вперед! — нем. , марш! — воинственно воскликнул Жорж и побежал вверх по лестнице.

Папаша поплёлся за ним, уговаривая его успокоиться.

— Уж ты ради Бога с ней не горячись, если это она! — повторил он.

— Не беспокойтесь; я с ней и разговаривать не буду. Вы её сейчас берите и везите к нам в отель. А с этим негодяем я сам справлюсь.

— Смотри, Жорж, эти итальянцы народ опасный. А вдруг у него ножик или кинжал?

— Ну, вот ещё!

— Пожалуйте, господа!

Перед ними отворилась какая-то дверь, в которую впустил новоприбывших очевидно уже предупреждённый лакей. Они миновали переднюю, ещё одну комнату, вошли в столовую, где навстречу им поднялись со своих мест господин и дама, сидевшие за очень мило убранным чайным столом. Да, они их нашли: это была Верочка и её похититель. Взглянувши мельком на сестру и убедившись, что это действительно она, Жорж прямо бросился к шарманщику, накинулся на него как разъярённый зверь, вскрикнул, отшатнулся и принялся душить его в своих объятиях. Генерал взглянул, заморгал и начал протирать глаза…

Перед ним стоял Павел Александрович Ртищев.

Прежде чем его превосходительство мог придти в себя, Верочка уже висела у него на шее и со слезами и поцелуями просила у него прощения, восклицая, что Поль — самый лучший муж в свете, и что они, честное слово, собирались сами писать!

— Поль, как я рад! В жизни я не был так рад! Верочка, поцелуй и меня, душка! — кричал Жорж, в восторге.

Поцелуи и объятия сделались общими; в смятении генерал несколько раз поцеловал Жоржа вместо Верочки, а Поль тоже ошибся и поцеловал Верочку. Наконец, все успокоились.

— Ты ведь нас простишь, папаша? — спрашивала Верочка.

— Разумеется, мой ангел. Но как ты нас всех напугала! Я-то, мой друг, прощу — но мамаша твоя…

— Ха-ха-ха! Воображаю! Вот будет потеха! — разразился Жорж.

— Да, милые мои, я боюсь, что она будет недовольна, — содрогаясь, произнёс генерал. — Это очень вероятно. Но скажите, каким образом вы очутились в русском посольстве, — с какой стати, друзья мои?

— Поль здесь служит, — с гордостью объявила Верочка. — Он вторым секретарём!

— Давно ли?