Михаил Аношкин - Прорыв. Боевое задание

— Расскажи лучше, как мы гадов шуганули, а о побитых дитенках и бабах больно слушать.

— Больно, это верно. Слышим мы — стрельба у речки Навли идет, главное, одни немецкие пулеметы тявкают. Поняли — неладные там дела творятся. И бегом туда. С тыла зашли мотоциклистам, всех до единого положили, даже не представляешь, какая ненависть в нас кипела. Один фашист, в очках такой, белобрысый, невзначай уцелел, под коляску, что ли, забился.

— Пошто же под коляску? — возразил Алексей Васильевич. — Убитый немец на него упал, вот пуля его и не достала.

— Неважно, как он там уцелел, но уцелел. Подняли его на ноги, он весь дрожит, озирается по сторонам. И сразу тишина мертвая наступила, Партизаны и оставшиеся в живых беженцы уставились на фашиста и молчат. Смотрят на него и молчат. До того это была страшная тишина, что фашист вдруг схватился за голову да как заверещит. От его визга кровь леденило. И кинулся бежать фашист, а сам не перестает кричать. Кое-кто похватался за автоматы и хотел его пристрелить. Но Давыдов приказал не трогать. Пусть, говорит, бежит к своим и расскажет — как мы мстим убийцам. Он, говорит, теперь будет самым лучшим нашим агитатором в стане врага.

— Зря отпустили, — вставил Качанов.

— Может и не зря, — возразил ему Рягузов.

— Вот какая эта речка, — заключил Ваня Марков и вовремя — была команда подыматься. Речку перешли по жердям, кем-то настланным до этого. Жерди качались, доставали до воды. Всего только весной эта вода была красной от человеческой крови...

На следующем привале долго молчали — уже устали. И только шептался неугомонный Мишка Качанов с усачом Рягузовым Алексеем Васильевичем. Ишакин лежал с левого боку Андреева лицом вниз и опять сладко посапывал. Ох, и любит же поспать, каждой свободной минутой пользуется.

А Качанов с Рягузовым начинают шептаться громче, их разговор уже можно разобрать.

— Тоже охотник, — задиристо возражает Мишка. — Ворон, что ли, стрелял?

— Пошто ворон? — степенно, не обращая внимания на Мишкину задиристость, отвечал усач. — Белки хватало. Лисы были. Волки тоже. Кротов ловил.

— И лис убивал?

— Бывало и лис брал.

— И медведей?

— Ну, зачем? — терпеливо объяснял бестолковому Мишке усач. — Нету в тутошних местах медведей.

— Добрый ты мужик, и усы у тебя законные, у нашего завгара похожие были, но хошь сердись, хошь нет — не верю!

— Это пошто же?

— Уж больно ты тихоня, таракана не обидишь да и рука вот у тебя калеченая.

— Таракана зачем обижать — какой прок в том? Вот фашиста на тот свет отправить — это да! Руку мне фриц покалечил, рука настоящая была, не дрожала.

— Васильевич правду говорит, — заступился за Рягузова цыганистый Борис — Перед войной на выставке был, в Москве.

— За охоту? — удивился Мишка.

— А то за что? — сказал усач. — Медаль привез. Серебряную.

— Смотри ты! — смирился, наконец, Мишка. — А я думал — какой из тебя, к лешему, охотник? У нас в Вологде охотники — бирюки, силачи, подойдут к лисе на цыпочках — не услышит, и за хвост. Вытряхнут одним махом ее из шкуры и так голой отпустят.

Усач зашелся тихим смехом. Мишка замолк. Цыганистый Борис заметил:

— Мастер же ты загибать!

Григорий тоже улыбнулся про себя.

Пожалуй, не было в отряде осведомленнее человека после Давыдова, чем Анюта. Она знала все отрядные новости. Радистка осуществляла связь с руководством объединенных партизанских отрядов, со штабом южной оперативной группы орловских партизан, с командованием фронта и в исключительных случаях — прямо с Москвой. Внешние военные новости приходили только через нее. Распространялись они в самом узком кругу людей (комбриг, начальник штаба и политрук). Нынешней весной немцы обложили отряд со всех сторон. Гибель была неминуемой. Давыдов приказал Анюте связаться с Москвой и попросить помощь. Москва незамедлительно прислала на выручку звено самолетов-штурмовиков, которое за несколько минут разметало немецкое кольцо в удобном для партизан месте. Отряд прорвался в лес через брешь, прорубленную штурмовиками, и оторвался от погони.

Партизаны вспоминали ловкую работу краснозвездных штурмовиков и взахлеб хвалили — до чего же молодцы летчики! Вовремя появились и разнесли немцев в пух и прах. Но никого не осенила простая мысль сказать спасибо и Анюте. Ведь она сумела преодолеть все помехи и достучаться на своем маленьком «Севере» до Москвы. Не будь радистки, или не обладай она выдержкой и мастерством, никакие бы самолеты на помощь не прилетели. Откуда бы им знать, что отряд Давыдова зажат карателями в железное кольцо?