Михаил Аношкин - Прорыв. Боевое задание

И сама Анюта не думала, что ей в неспокойной жизни отряда принадлежит какая-то особая роль. Она работала не за страх, а за совесть, хотя ей приходилось порой действительно туго. Бывали критические моменты, когда фашисты вплотную подходили к лагерю, и не оставалось клочка земли, который бы не простреливался из автоматов. Анюта выходила на связь прямо под свист пуль. Кругом гремит пальба, рвутся гранаты, стонут раненые, орут немцы. А девушка раскинет рацию, наденет наушники и начинает работать. И свиста пуль не слышит и про опасность забывает. Бой клокочет, то удаляясь, то опять приближаясь. Она же стучит ключом — посылает в штаб важные донесения. Только бледность прикрывает щеки, да испарина выступает на лбу.

Партизаны дерутся отчаянно. Они видят, что их Анюта работает невозмутимо, будто каратели не бьют по лесу из минометов, будто пули не сбивают возле рации ветки. И снова рвутся в бой.

Боялась Анюта одного — переправляться через речки. Страшнее всего, если намокнут батареи и перестанут давать ток. Тогда отряд окажется без связи и ей стыдно и больно будет глядеть товарищам в глаза. Поэтому, когда предстояла переправа, она особенно придирчиво требовала, чтобы питание к рации подвязывали на лошадь как можно выше и крепче. Она готова сама утонуть, лишь бы спасти батареи. И не страшась лезет в воду, держась за лошадиный хвост. Порой ей было невмоготу, теряла сознание от нечеловеческой усталости. Но надо было выходить на связь, и она выходила несмотря ни на что. И не жаловалась на тяготы кочевой партизанской жизни. Больше того, она искренне считала свою работу не боевой, а всего лишь подсобной. Она думала так: автоматчикам достается здорово — им первым приходится идти под пули. Подрывникам тоже. Опаснее того обязанности у разведчиков, по самому острию ходят. А ей куда легче, она заслонена их широкими спинами. Ее даже наградами обошли. Леша-связной сходил несколько раз на «железку» и медаль «За отвагу» получил. Напоролись на подрывников полицаи. Леша и уничтожил гранатой прихвостней. У Анюты и такой медали не было, Давыдов не догадался оформить наградной лист. Сама же она ни на что не претендовала, считала, что не заслуживает.

Анюта держала регулярную связь со Стариком, который по заданию комбрига отсиживался с группой партизан в районе Карачева. С ним работала Анютина подруга Нина, землячка. Потянулась за Анютой на курсы радисток, училась хорошо и в тыл врага с удовольствием полетела. И только здесь поняла, что партизанская жизнь не для нее. Сделалась Нинка плаксой. Анюта диву давалась — откуда у нее столько мокроты? Никогда не замечала за ней раньше такой слабости. В лесу же чуть что — слезы. Увидит кровь — слезы, прикрикнет на нее комбриг — слезы, с рацией не ладится — слезы. Не человек, а резервуар слез. Комбриг и отправил ее с глаз долой. А Старик покладистый и терпеливый, ко всему привыкнуть может, даже к чужим слезам. Но стучать ключом она умеет — этого у нее не отберешь. Другой раз текут по щекам ручьем слезы, а она исправно ведет свою работу. По радиограммам Анюта знала, что делает Старик возле Карачева.

«Давыдову. На переезде встретил засаду. Форсировал дорогу другом месте. Старик».

«Откуда засада?» — хмурится Давыдов. Анюта же зябко ежится — она понимает, что такое внезапная засада, но и Старика нелегко провести.

«Давыдову. В лагерь пришла немецкая разведка. Имеем раненых. Есть перебежчики. Направляем их вам. Старик.»

Видно, пронюхали фашисты что-то про группу Старика, вот и лезут. Анюте так и хочется самовольно предупредить ребят: «Держите уши остро, будьте поосторожнее!» А вместо этого она выстукивает:

«Старику. Направлять нам перебежчиков не надо. Разбирайтесь на месте. Давайте им оружие и проверяйте в бою. Давыдов.»

Группа Старика послана с целью глубокой и всесторонней разведки. На Курско-Орловской дуге битва приняла самый ожесточенный характер. Столкнулись танковые армады, идут крупнейшие воздушные сражения. Григорий тогда еще не знал, что в этой битве принимают участие и его земляки — Уральский добровольческий танковый корпус.

Советское командование уже тогда планировало завтрашние наступательные операции и хотело знать состояние обороны фашистов в прифронтовой полосе.

«Давыдову. Пленный майор фон Штрадер показал — обороны Карачева не делается. Имеются сооружения для подвижной обороны. Штрадера конвоировать нет возможности. Совершил две попытки побега. Запросите «У-2». Старик».