Михаил Аношкин - Прорыв. Боевое задание

И приписочка Нины:

«Аннушка, сообщи обстановку в лагере. Соскучилась. Нина».

Нинка вечно нарушает инструкцию — никаких посторонних разговоров. Узнает Давыдов, будет встрепка.

«Штаб фронта. Показанием пленного немецкого майора Карачев к обороне не готовится. За пленным шлите «У-2». Давыдов».

А еще через день:

«Давыдову. На аэродроме, что один километр севернее деревни Р., находится более 100 самолетов противника. Районе соседней деревни устанавливают зенитную оборону. Старик».

Давыдов сразу же переслал эти данные в штаб фронта.

«Давыдову. Боец соседнего отряда Соловьев Василий попал в плен. Сейчас получил задание от гестапо и листовки и направлен в лес. Примите меры предосторожности, предупредите соседей. Старик.»

Соловьева подкараулили разведчики соседнего отряда и расстреляли.

Анюта радиограммы, которые посылал и получал Давыдов, аккуратно записывала в тетрадь или на клочках бумаги. Она никогда не задумывалась над тем, что эти скупые строчки радиограмм могут кому-то пригодиться через много лет. Она была просто аккуратной и честно исполняла свой долг.

Никто, кроме Анюты и самого комбрига, не знал, куда сегодня держит путь отряд и с какой целью. А между тем два дня назад было получено приказание из штаба фронта:

«Давыдову. Дорога Брянск-Лопушь действует, противник указанной дороге подтянул три дивизии. Произведите операцию и взорвите С-кий мост. Командующий фронтом этой операции придает исключительное значение. Исполнение доложите».

Через день новая радиограмма:

«Давыдову. Для сведения. Агентурной разведкой установлено: охрана моста до 40 человек в дзотах, с обоих сторон. Произведите дополнительную разведку сами».

Феликс Сташевский не обманул Григория. Он и двое других разведчиков получили срочное задание комбрига выйти к станции и произвести тщательную разведку. Времени оставалось в обрез.

После трудного разговора с Андреевым Федя догнал штабных. Анюта, которая шагала за навьюченной лошадью, окликнула его:

— Поговорил с земляком?

— Это не земляк.

— Кто же?

— Вместе из окружения выходили. Не рассмотрел хорошенько, темновато.

— Эх, ты, разведчик! — упрекнула Анюта. — Под микроскопом бы тебе рассмотреть его!

— Не под микроскопом, но все ж!

— Откуда у тебя подозрительность, Феденька? Вот не замечала!

— Мы не у тещи в гостях, а на войне.

Анюта тихо рассмеялась. Давыдов, когда пробирает провинившегося, всегда говорит: «Ты где находишься? К теще на блины приехал или воевать с фашистами?»

— Чего смеешься?

— Так, вспомнила кое-что...

— Я думал — надомной.

— Что ты, Феденька!

Сташевский появился в отряде в конце сорок первого. Анюта и сама тогда была новичком — недавно прилетела из Москвы, после курсов. Приземлились они с Ниной благополучно, парашюты и рацию закопали в снег, дождались утра и направились в деревню. Деревенька была дворов на тридцать — сорок, вытянувшихся в одну улицу. Только-только рассвело. Было морозно. Валил парок от дыхания. Сизо-белые дымы поднялись из труб домов километровыми столбами и наверху рассыпались кисейной завесой. Анюта и Нина одеты были по-деревенски, в телогрейки и подшитые валенки, подвязаны теплыми платками. Шли и гадали — кто встретится? Вдруг полицай? Или немец? Но им говорили, что здесь царство партизан. Встретили девушку, себе ровесницу. Та внимательно оглядела незнакомок с ног до головы и спросила, остановившись:

— Откуда, девчата?

— Из Брянска, — ответила Анюта по легенде, предложенной им еще в Москве. — Соль меняем на продукты.

У Анюты и Нины в вещевых мешках действительно лежало килограммов по пять соли. Туго тогда в деревнях было с нею: За соль да мыло ловкачи выменивали любую драгоценнную вещь, даже золотую.

Девушка поправила на затылке узел пуховой шали и сказала:

— Далеконько занесло.

— Нужда и на Соловки загонит!

Нинку тут за язык и дернуло:

— Скажи, милая, партизаны в деревне есть?

Девушка прищурилась. Ее маленькие глазки превратились совсем в щелки, а из щелок глядели острые, как шильца, зрачки. Некрасивой, подозрительной сделалась. Анюта расстроилась. — дернуло же эту Нинку за язык!

— Соль нужна, — наконец проговорила девушка. — Пойдемте к нам. Купим.

Дело прошлое, но тогда Анюта сильно перетрусила, однако виду не подала. Повернуться бы да уйти, но как теперь уйдешь? А девушка одета прилично — и пуховая шаль, и полушубок добротный, и теплые боты, как у городской — с достатком живут, не по-военному времени. Из семьи полицая или старосты? «Живой не дамся», — мысленно решила Анюта и злилась на Нинку: язык не могла прикусить, болтушка.