LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Фолкнер - Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты

Уильям Фолкнер - Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Фолкнер - Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Фолкнер
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Подобно другим представителям "потерянного поколения", вступив в литературу после Первой мировой войны, Фолкнер (лауреат Нобелевской премии 1949 г.) заявил о себе как писатель своеобразного стиля, отмеченного историзмом, тягой к символике и повествованию в нескольких временных пластах, эмоциональностью и необычайно высокой риторикой.

Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Авессалом, Авессалом! английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

And if you haven't got honor and pride, then nothing matters.	А раз у тебя нет ни гордости, ни чести, ничто уже не имеет значения.
Only there is something in you that doesn't care about honor and pride yet that lives, that even walks backward for a whole year just to live; that probably even when this is over and there is not even defeat left, will still decline to sit still in the sun and die, but will be out in the woods, moving and seeking where just will and endurance could not move it, grubbing for roots and such-the old mindless sentient undreaming meat that doesn't even know any difference between despair and victory, Henry."	Однако в тебе заложено нечто, чему нет дела до гордости и чести, что все равно живет и даже целый год отходит назад, лишь бы остаться в живых, а когда все это кончится и не останется даже и пораженья, все равно не согласится спокойно сидеть на солнце и умирать, а пойдет в лес и, движимое инстинктом, который сильнее, чем просто воля к жизни, начнет искать и выкапывать из земли коренья и прочее. Это древняя как мир, живущая лишь чувства-, ми недреманная плоть, для которой нет разницы между отчаянием и победой. Генри".
And then Henry would begin to say	И тогда Генри скажет:
' Thank God.	"Слава богу.
Thank God' panting and saying	Слава богу", он будет, задыхаясь, повторять:
' Thank God,' saying,	"Слава богу.
'Dont try to explain it.	Не пытайся мне объяснять.
Just do it' and Bon:	Просто действуй", а Бон спросит:
' You authorize me?	"Значит, ты хочешь, чтоб я действовал?
As her brother you give me permission?" and Henry:	Ты, брат, мне это разрешаешь?" -
'Brother?	"Брат?
Brother?	Брат?
You are the oldest: why do you ask me?" andBon:	Ты старший, почему ты меня спрашиваешь?" -возражает Генри, а Бон:
'No.	"Нет.
He has never acknowledged me.	Он меня так и не признал.
He just warned me.	Он меня только предостерег.
You are the brother and the son.	Ты брат и сын.
Do I have your permission, Henry?" and Henry:	Получил ли я твое разрешение, Генри?"
'Write.	"Напиши, Напиши.
Write. Write."	Напиши", - отвечает Генри.
So Bon wrote the letter, after the four years, and Henry read it and sent it off.	И тогда Бон написал это письмо, спустя четыре года, и Генри его прочитал и отправил.
But they didn't quit then and follow the letter.	Но тогда они еще не бросили все, не ушли, не отправились вслед за письмом.

They still walked backward, slow and stubborn, listening toward the North for the end of it because it takes an awful lot of character to quit anything when you are losing, and they had been walking backward slow for a year now So all they had left was not the will but just the ability, the grooved habit to endure.	Они все еще отходили назад, медленно и упрямо, надеясь услышать с севера весть о конце - ведь надо обладать недюжинною силой, чтобы выйти из игры, когда терпишь поражение; они уже целый год медленно отходили назад, и все, что у них теперь оставалось, было не волей, а просто способностью, глубоко укоренившейся привычкой держаться.
Then one night they had stopped again since Sherman had stopped again, and an orderly came along the bivouac line and found Henry at last and said, ' Sutpen, the colonel wants you in his tent.")	И вот однажды ночью они опять остановились, потому что Шерман опять остановился, и вестовой, обойдя весь бивуак, в конце концов отыскал Генри и сказал ему: "Сатпен, полковник требует тебя к себе в палатку").
'And so you and the old dame, the Aunt Rosa, went out there that night and the old nigger Clytie tried to stop you, stop her; she held your arm and said,	- Итак, ты с этой старушенцией, тетушкой Розой, поехал туда в ту ночь, и старая негритянка Клити пыталась остановить тебя и остановить ее; она взяла тебя за руку и сказала:
"Dont let her go up there, young marster" but you couldn't stop her either because she was strong with forty-five years of hate like forty-five years of raw meat and all Clytie had was just forty-five or fifty years of despair and waiting; and you, you didn't even want to be there at all to begin with.	"Не пускайте ее наверх, молодой господин", но и ты тоже не смог ее остановить, потому что она была сильна своей ненавистью: ведь сорок пять лет жить ненавистью - все равно что сорок пять лет питаться сырым мясом, тогда как Клити могла ей противопоставить всего лишь сорок пять -пятьдесят лет ожидания и отчаяния, а ты вообще не хотел туда ехать.
And you couldn't stop her either and then you saw that Clytie's trouble wasn't anger nor even distrust; it was terror, fear.	И ты тоже не мог ее остановить, и вдруг ты понял, что Клити обуял не гнев, не подозрительность, а просто страх, ужас.

And she didn't tell you in so many words because she was still keeping that secret for the sake of the man who had been her father too as well as for the sake of the family which no longer existed, whose heretofore inviolate and rotten mausoleum she still guarded-didn't tell you in so many words anymore than she told you in so many words how she had been in the room that day when they brought Bon's body in and Judith took from his pocket the metal case she had given him with her picture in it; she didn't tell you, it just came out of the terror and the fear after she turned you loose and caught the Aunt Rosa's arm and the Aunt Rosa turned and struck her hand away and went on to the stairs and Clytie ran at her again and this time the Aunt Rosa stopped and turned on the second step and knocked Clytie down with her fist like a man would and turned and went on up the stairs: and Clytie lay there on the floor, more than eighty years old and not much more than five feet tall and looking like a little bundle of clean rags so that you went and took her arm and helped her up and her arm felt like a stick, as light and dry and brittle as a stick: and she looked at you and you saw it was not rage but terror, and not nigger terror because it was not about herself but was about whatever it was that was upstairs, that she had kept hidden up there for almost four years; and she didn't tell you in the actual words because even in the terror she kept the secret; nevertheless she told you, or at least all of a sudden you knew-'	И она не сказала тебе об этом прямо, словами, потому что все еще хранила эту тайну ради человека, который был и ее отцом, ради семьи, которой уже больше не существовало, чей и доныне несокрушимый отвратительный мавзолей она по-прежнему стерегла, - она сказала тебе об этом не больше, чем о том, что делала в тот день, когда принесли тело Бона и Джудит вынула у него из кармана медальон со своим портретом, который она ему подарила; она не сказала тебе этого прямо, словами, это просто вырвалось от ужаса и страха, когда она отпустила тебя и схватила за руку тетушку Розу, а тетушка Роза повернулась, оттолкнула ее руку и двинулась к лестнице, и тогда Клити опять бросилась к ней, и на этот раз тетушка Роза остановилась на второй ступеньке, повернулась и сбила Клити с ног кулаком, - не хуже мужчины, повернулась и пошла по лестнице вверх, а Клити осталась лежать на полу - восьмидесятилетняя старуха, едва ли пяти футов ростом, она была похожа на связки чистых тряпок, и тут ты подошел, взял ее за руку, помог ей подняться; рука у нее была как тростинка, легкая, сухая и хрупкая, как тростинка; она посмотрела на тебя, и ты увидел на ее лице не ярость, а страх, но не такой страх, какой бывает у черномазых; ведь она боялась не за себя, а за нечто, что находилось наверху и что она уже почти четыре года там прятала; она не выразила этого в словах, потому что даже в страхе сохраняла тайну, и все же она тебе это сказала, или, во всяком случае, ты вдруг все понял...
Shreve ceased again.	Шрив снова замолчал.
It was just as well, since he had no listener.	Впрочем, это не имело значения - ведь у него не было слушателя.
Perhaps he was aware of it.	Возможно, он это сам понял.
Then suddenly he had no talker either, though possibly he was not aware of this.	Потом внезапно у него не стало и рассказчика, хотя этого он, возможно, и не понял.
Because now neither of them were there.	Ибо теперь никого из них там больше не было.