ЛибКат » Книги » Проза » Классическая проза

Стендаль: Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Стендаль: Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Стендал
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Язык:
Русский
Рейтинг книги:
4 / 5
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Пармская обитель» – второй роман Стендаля о Реставрации. Парма, в числе других провинций Северной Италии, была на короткое время освобождена Наполеоном от владычества Австрии. Стендаль изображает пармских патриотов как людей, для которых имя Наполеона становится синонимом освобождения их родины. А в то же время столпы пармской реакции, страшась Наполеона, готовы в любую минуту предать свою родину.

Стендаль: другие книги автора

Кто написал Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

For the last two years I had been seeing nothing that was not ugly and wretched, in the mountains behind Genoa: I ventured to say a few words to her to express my delight.	Целых два года я пробыл в горах около Генуи, привык к зрелищу убожества и уродства и теперь, не сдержав своего восторга, дерзнул высказать его.
"But I had too much sense to waste any time upon compliments.	Но у меня хватило здравого смысла не затягивать комплиментов.
As I was turning my phrases I saw, in a dining-room built entirely of marble, a dozen flunkeys and footmen dressed in what seemed to me then the height of magnificence.	Рассыпаясь в любезностях, я видел вокруг себя мраморные стены столовой и целую дюжину лакеев и камердинеров, одетых, как мне тогда показалось, с величайшей роскошью.
Just imagine, the rascals had not only good shoes on their feet, but silver buckles as well.	Вообразите только: эти бездельники были обуты в хорошие башмаки да еще с серебряными пряжками.
I could see them all, out of the corner of my eye, staring stupidly at my coat and perhaps at my shoes also, which cut me to the heart.	Я заметил, как эти люди глупо таращат глаза, разглядывая мой мундир, а может, и мои башмаки, что уже окончательно убивало меня.
I could have frightened all these fellows with a word; but how was I to put them in their place without running the risk of offending the ladies?	Я мог одним своим словом нагнать страху на всю эту челядь, но как ее одернуть, не рискуя в то же время испугать дам?
For the Marchesa, to fortify her own courage a little, as she has told me a hundred times since, had sent to fetch from the convent where she was still at school Gina del Dongo, her husband's sister, who was afterwards that charming Contessa Pietranera: no one, in prosperity, surpassed her in gaiety and sweetness of temper, just as no one surpassed her in courage and serenity of soul when fortune turned against her.	Маркиза, надо вам сказать, в тот день "для храбрости", как она сто раз мне потом объясняла, взяла домой из монастырского пансиона сестру своего мужа, Джину дель Донго, - впоследствии она стала прекрасной графиней Пьетранера, которую в дни благоденствия никто не мог превзойти веселостью и приветливостью, так же как никто не превзошел ее мужеством и спокойной стойкостью в дни превратностей.
"Gina, who at that time might have been thirteen but looked more like eighteen, a lively, downright girl, as you know, was in such fear of bursting out laughing at the sight of my costume that she dared not eat; the Marchesa, on the other hand, loaded me with constrained civilities; she could see quite well the movements of impatience in my eyes.	Джине было тогда лет тринадцать, а на вид -восемнадцать; она отличалась, как вы знаете, живостью и чистосердечием, и тут, за столом, видя мой костюм, она так боялась расхохотаться, что не решалась есть; маркиза, напротив, дарила меня натянутыми любезностями: она прекрасно видела в моих глазах нетерпеливую досаду.
In a word, I cut a sorry figure, I chewed the bread of scorn, a thing which is said to be impossible for a Frenchman.	Словом, я представлял собою нелепую фигуру; я должен был сносить презрение - дело для француза невозможное.
At length, a heaven-sent idea shone in my mind: I set to work to tell the ladies of my poverty and of what we had suffered for the last two years in the mountains behind Genoa where we were kept by idiotic old Generals.	И вдруг меня осенила мысль, ниспосланная, конечно, небом: я стал рассказывать дамам о своей бедности, о том, сколько мы настрадались за два года в генуэзских горах, где нас держали старые дураки-генералы.
There, I told them, we were paid in assignats which were not legal tender in the country, and given three ounces of bread daily.	Там давали нам, говорил я, три унции хлеба в день и жалованье платили ассигнациями, которые не имели хождения в тех краях.
I had not been speaking for two minutes before there were tears in the good Marchesa's eyes, and Gina had grown serious.	Не прошло и двух минут, как я заговорил об этом, а у доброй маркизы уже слезы заблестели на глазах, и Джина тоже стала серьезной.

"'What, Lieutenant,' she broke in, 'three ounces of bread!'	- Как, господин лейтенант? - переспросила она. -Три унции хлеба?
"'Yes, Signorina; but to make up for that the issue ran short three days in the week, and as the peasants on whom we were billeted were even worse off than ourselves, we used to hand on some of our bread to them.'	- Да, мадемуазель. А раза три в неделю нам ничего не перепадало, и, так как крестьяне, у которых мы были расквартированы, бедствовали еще больше нас, мы делились с ними хлебом.
"On leaving the table, I offered the Marchesa my arm as far as the door of the drawing-room, then hurried back and gave the servant who had waited upon me at dinner that solitary scudo of six francs upon the spending of which I had built so many castles in the air.	Выйдя из-за стола, я предложил маркизе руку, проводил ее до дверей гостиной, затем поспешно вернулся и дал лакею, прислуживавшему мне за столом, единственное свое шестифранковое экю, сразу разрушив воздушные замки, которые я строил, мечтая об употреблении этих денег.
"A week later," Robert went on, "when it was satisfactorily established that the French were not guillotining anyone, the Marchese del Dongo returned from his castle of Grianta on the Lake of Como, to which he had gallantly retired on the approach of the army, abandoning to the fortunes of war his young and beautiful wife and his sister.	Неделю спустя, - продолжал свой рассказ лейтенант Робер, - когда совершенно ясно стало, что французы никого не собираются гильотинировать, маркиз дель Донго возвратился с берегов Комо из своего замка Грианта, где он так храбро укрылся при приближении нашей армии, бросив на волю случайностей войны красавицу жену и сестру.
The hatred that this Marchese felt for us was equal to his fear, that is to say immeasurable: his fat face, pale and pious, was an amusing spectacle when he was being polite to me.	Ненависть маркиза к нам была равносильна его страху - то есть безмерна, и мне смешно было смотреть на пухлую и бледную физиономию этого ханжи, когда он лебезил передо мною.
On the day after his return to Milan, I received three ells of cloth and two hundred francs out of the levy of six millions; I renewed my wardrobe, and became cavalier to the ladies, for the season of balls was beginning."	На другой день после его возвращения в Милан мне выдали три локтя сукна и двести франков из шестимиллионной контрибуции; я вновь оперился и стал кавалером моих хозяек, так как начались балы.
Lieutenant Robert's story was more or less that of all the French troops; instead of laughing at the wretched plight of these poor soldiers, people were sorry for them and came to love them.	История лейтенанта Робера походит на историю всех французов в Милане: вместо того чтобы посмеяться над нищетой этих удальцов, к ним почувствовали жалость и полюбили их.
This period of unlooked-for happiness and wild excitement lasted but two short years; the frenzy had been so excessive and so general that it would be impossible for me to give any idea of it, were it not for this historical and profound reflexion: these people had been living in a state of boredom for the last hundred years.	Пора нежданного счастья и опьянения длилась два коротких года; безумства доходили до крайних пределов, захватили всех поголовно, и объяснить их можно лишь с помощью следующего исторического и глубокого рассуждения: этот народ скучал целое столетие.
The thirst for pleasure natural in southern countries had prevailed in former times at the court of the Visconti and Sforza, those famous Dukes of Milan.	Некогда при дворе Висконти и Сфорца, знаменитых герцогов миланских, царило сладострастие, свойственное южным странам.
But from the year 1524, when the Spaniards conquered the Milanese, and conquered them as taciturn, suspicious, arrogant masters, always in dread of revolt, gaiety had fled.	Но, начиная с 1624 года, когда Миланом завладели испанцы, молчаливые, надменные и подозрительные повелители, всегда опасавшиеся восстания, веселость исчезла.