LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты

Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Стендаль - Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Стендал
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Пармская обитель» – второй роман Стендаля о Реставрации. Парма, в числе других провинций Северной Италии, была на короткое время освобождена Наполеоном от владычества Австрии. Стендаль изображает пармских патриотов как людей, для которых имя Наполеона становится синонимом освобождения их родины. А в то же время столпы пармской реакции, страшась Наполеона, готовы в любую минуту предать свою родину.

Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Пармская обитель - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The Prince, in summoning these men to power, thought that he was avenging himself on the Duchessa; he was madly in love and above all hated Conte Mosca as a rival.	Поставив этих людей у власти, принц полагал, что он мстит герцогине: он безумствовал от любви и ненавидел графа Моска, главным образом как соперника.
Fabrizio had plenty to do; Monsignor Landriani, now seventy-two years old, had declined into a state of great languor, and as he now hardly ever left his Palace, it fell to his Coadjutor to take his place in almost all his functions.	У Фабрицио было много дел; монсиньору Ландриани уже исполнилось семьдесят два года, здоровье его ослабело, и он почти не выходил из своего дворца; коадъютору приходилось заменять архиепископа почти во всех его обязанностях.
The Marchesa Crescenzi, crushed by remorse, and frightened by her spiritual director, had found an excellent way of withdrawing herself from Fabrizio's gaze.	Маркиза Крешенци, измученная раскаянием и запуганная духовником, нашла удачное средство не показываться Фабрицио на глаза.
Taking as an excuse the last months of a first confinement, she had given herself as a prison her own palazzo; but this palazzo had an immense garden.	Воспользовавшись, как предлогом, первой своей беременностью, близившейся к концу, она стала добровольной пленницей в своем дворце. Но к дворцу примыкал огромный сад.
Fabrizio managed to find a way into it, and placed on the path which Clelia most affected flowers tied up in nosegays, and arranged in such a way as to form a language, like the flowers which she had sent up to him every evening in the last days of his imprisonment in the Torre Farnese.	Фабрицио проник туда и разложил на ее любимой аллее букеты, так подобрав цветы, чтоб язык их был понятен ей, как делала это прежде Клелия, посылая ему каждый вечер букеты в последние дни его заточения в башне Фарнезе.
The Marchesa was greatly annoyed by this overture; the motions of her soul were swayed at one time by remorse, at another by passion.	Маркизу разгневала его выходка, душой ее владели попеременно то раскаяние, то страстная любовь.
For several months she did not allow herself to go down once to the garden of her palazzo; she had scruples even about looking at it from the windows.	Несколько месяцев она ни разу не позволила себе выйти в сад и даже взглянуть на него из окна.
Fabrizio began to think that she was parted from him for ever, and despair began to seize hold of his soul also.	Фабрицио казалось теперь, что они разлучились навеки, и уже отчаяние овладевало им.
The world in which he was obliged to live disgusted him unspeakably, and had he not been convinced in his heart that the Conte could not find peace of mind apart from his Ministry, he would have gone into retreat in his small apartment in the Archbishop's Palace.	Светское общество, где ему поневоле приходилось бывать, смертельно ему наскучило, и, не будь он втайне убежден, что без министерского поста графу жизнь не в жизнь, он вновь уединился бы в прежних своих тесных покоях во дворце архиепископа.
It would have been pleasant for him to live entirely in his thoughts and never more to hear the human voice save in the exercise of his functions.	Как хорошо было бы всецело отдаться там своим мыслям и слышать голоса людей только в часы служебных обязанностей.
"But," he said to himself, "in the interest of the Conte and Contessa Mosca, there is no one to take my place."	"Нет, - говорил он себе. - Я обязан заботиться об интересах графа и графини Моска. Никто меня в этом заменить не может".
The Prince continued to treat him with a distinction which placed him in the highest rank at that court, and this favour he owed in great measure to himself.	Принц по-прежнему отличал его своим вниманием, дававшим ему видное положение при дворе, и этой благосклонностью Фабрицио в большой мере был обязан самому себе.

The extreme reserve which, in Fabrizio, sprang from an indifference bordering on disgust for all the affections or petty passions that fill the lives of men, had pricked the young Prince's vanity; he often remarked that Fabrizio had as much character as his aunt.	Его крайняя сдержанность, проистекавшая из глубокого равнодушия и даже отвращения к мелким суетным страстям, наполняющим человеческую жизнь, импонировала тщеславию принца, и он часто говорил, что Фабрицио так же умен, как его тетушка.
The Prince's candid nature had in part perceived a truth: namely that no one approached him with the same feelings in his heart as Fabrizio.	Простодушный принц лишь наполовину угадывал истину: вокруг него не было людей в таком душевном состоянии, как Фабрицио.
What could not escape the notice even of the common herd of courtiers was that the consideration won by Fabrizio was not that given to a mere Coadjutor, but actually exceeded the respect which the Sovereign shewed to the Archbishop.	Даже придворная чернь не могла не заметить, что уважение, каким пользовался Фабрицио, не соответствует его скромному званию коадъютора и намного превосходит почтительность принца к самому архиепископу.
Fabrizio wrote to the Conte that if ever the Prince had enough intelligence to perceive the mess into which the Ministers, Rassi, Fabio Conti, Zurla and others of like capacity had thrown his affairs, he, Fabrizio, would be the natural channel through which he would take action without unduly compromising his self-esteem.	Фабрицио писал графу, что если когда-нибудь принц поумнеет и заметит, как запутали государственные дела Расси, Фабио Конти, Дзурла и другие, им подобные, он, Фабрицио, окажется посредником, через которого принц может, не унижая своего самолюбия, начать переговоры.
"But for the memory of those fatal words, that boy," he told Contessa Mosca, "applied by a man of talent to an august personage, the august personage would already have cried: 'Return at once and rid me of these rascals!' At this very moment, if the wife of the man of talent deigned to make an advance, of however little significance, the Conte would be recalled with joy: but he will return through a far nobler door, if he is willing to wait until the fruit is ripe.	"Если б не роковые слова "этот ребенок", - писал он графине Моска, - которыми один даровитый человек обидел августейшую особу, эта августейшая особа уже давно бы воскликнула: "Возвращайтесь поскорее и прогоните всех этих проходимцев!" Уже и сегодня графа с восторгом призвали бы обратно, если б его супруга удостоила сделать для этого хоть малейший шаг; но гораздо лучше будет выждать, когда плод созреет, когда широко распахнутся для встречи парадные двери.
Meanwhile everyone is bored to death at the Princess's drawing-rooms, they have nothing to amuse them but the absurdity of Rassi, who, now that he is a Conte, has become a maniac for nobility.	Кстати сказать, в салоне принцессы смертельная скука; единственное развлечение - Расси, помешавшийся на аристократизме, с тех пор как получил графский титул.
Strict orders have just been issued that anyone who cannot produce eight quarterings of nobility must no longer dare to present himself at the Princess's evenings (these are the exact words of the proclamation).	Теперь дано строжайшее распоряжение, чтобы люди, не имеющие грамот о потомственном дворянстве в восьми поколениях, больше "не смели бы являться" на вечера принцессы (так и написано в указе).
All the men who already possess the right to enter the great gallery in the mornings, and to remain in the Sovereign's presence when he passes on his way to mass, are to continue to enjoy that privilege; but newcomers will have to shew proof of their eight quarterings. Which has given rise to the saying that it is clear that Rassi gives no quarter."	Все лица, имевшие доступ в главную галерею, чтобы приветствовать принца, когда он по утрам идет к обедне, сохраняют эту привилегию. Но все вновь представляющиеся ко двору должны иметь грамоты о восьмом поколении, и остряки по этому поводу говорят, что, видно, Расси из поколения безграмотных".
It may be imagined that such letters were not entrusted to the post.	Читатель, конечно, понимает, что такие письма никак нельзя было доверить почте.
Contessa Mosca replied from Naples:	Графиня Моска отвечала из Неаполя: