LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Конрад Джозеф - Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты

Конрад Джозеф - Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Конрад Джозеф - Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, Морские приключения, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Конрад Джозеф
Жанр:
Классическая проза / Морские приключения / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Пароход «Патна» везет паломников в Мекку. Разыгрывается непогода, и члены команды, среди которых был и первый помощник капитана Джим, поддавшись панике, решают тайком покинуть судно, оставив пассажиров на произвол судьбы. Однако паломники не погибли, и бросивший их экипаж ждет суд. Джима лишают морской лицензии, и он вынужден перебраться в глухое поселение на одном из Индонезийских островов…
Роман «Лорд Джим» признан критиками лучшим произведением автора.

Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Лорд Джим - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The well-to-do had made for their families shelters with heavy boxes and dusty mats; the poor reposed side by side with all they had on earth tied up in a rag under their heads; the lone old men slept, with drawn-up legs, upon their prayer-carpets, with their hands over their ears and one elbow on each side of the face; a father, his shoulders up and his knees under his forehead, dozed dejectedly by a boy who slept on his back with tousled hair and one arm commandingly extended; a woman covered from head to foot, like a corpse, with a piece of white sheeting, had a naked child in the hollow of each arm; the Arab's belongings, piled right aft, made a heavy mound of broken outlines, with a cargo-lamp swung above, and a great confusion of vague forms behind: gleams of paunchy brass pots, the foot-rest of a deck-chair, blades of spears, the straight scabbard of an old sword leaning against a heap of pillows, the spout of a tin coffee-pot.	Люди зажиточные устроили для своих семей уголки, огородившись тяжелыми ящиками и пыльными циновками; бедные лежали бок о бок, а все свое имущество, завязанное в узел, засунули себе под голову; одинокие старики спали, подогнув колени, на ковриках, расстилаемых для молитвы, раздвинув локти, прикрывая руками уши; какой-то мужчина, втянув голову в плечи и уткнувшись лбом в колени, грустно дремал подле растрепанного мальчика, который спал на спине, повелительно вытянув руку; одна женщина, прикрытая с головы до ног, словно покойница, белой простыней, держала в каждой руке по голому ребенку; имущество араба, сложенное на корме, громоздилось тяжелой глыбой с ломаными очертаниями, а лампа, спускавшаяся сверху, тускло освещала груду наваленных вещей: виднелись пузатые медные горшки, подножка стула, клинки копий, прямые ножны старого меча, прислоненные к куче подушек, нос жестяного кофейника.
The patent log on the taffrail periodically rang a single tinkling stroke for every mile traversed on an errand of faith.	Патентованный лаг на поручнях кормы ритмически выбивал раздельные звенящие удары, отмечая каждую милю, пройденную паломниками.
Above the mass of sleepers a faint and patient sigh at times floated, the exhalation of a troubled dream; and short metallic clangs bursting out suddenly in the depths of the ship, the harsh scrape of a shovel, the violent slam of a furnace-door, exploded brutally, as if the men handling the mysterious things below had their breasts full of fierce anger: while the slim high hull of the steamer went on evenly ahead, without a sway of her bare masts, cleaving continuously the great calm of the waters under the inaccessible serenity of the sky.	Время от времени над телами спящих всплывал слабый и терпеливый вздох - испарения тревожного сна; из недр судна внезапно вырывался короткий металлический стук, слышно было, как жестко скребла лопата, с шумом захлопывалась дверца печи, словно люди, священнодействующие над чем-то таинственным там, внизу, были исполнены ярости и гнева; а стройный, высокий корпус парохода мерно продвигался вперед, неподвижно застыли голые мачты, а нос упорно разрезал великий покой вод, спящих под недоступным и ясным небом.
Jim paced athwart, and his footsteps in the vast silence were loud to his own ears, as if echoed by the watchful stars: his eyes, roaming about the line of the horizon, seemed to gaze hungrily into the unattainable, and did not see the shadow of the coming event.	Джим ходил взад и вперед, и в необъятном молчании шаги его раздавались громко, словно настороженные звезды отзывались на них эхом. Глаза его, блуждая вдоль линии горизонта, как будто жадно вглядывались в недосягаемое и не видели тени надвигающегося события.
The only shadow on the sea was the shadow of the black smoke pouring heavily from the funnel its immense streamer, whose end was constantly dissolving in the air.	Единственной тенью на море была тень от черного дыма, тяжело выбрасывающего из трубы широкий флаг, конец которого растворялся в воздухе.
Two Malays, silent and almost motionless, steered, one on each side of the wheel, whose brass rim shone fragmentarily in the oval of light thrown out by the binnacle.	Два малайца, молчаливые и неподвижные, стоя по обе стороны штурвала, управляли рулем; медный обод колеса поблескивал в овальном пятне света, отбрасываемого лампой в нактоузе.

Now and then a hand, with black fingers alternately letting go and catching hold of revolving spokes, appeared in the illumined part; the links of wheel-chains ground heavily in the grooves of the barrel.	Время от времени рука с черными пальцами, то отпуская, то снова сжимая вращающиеся спицы, показывалась на светлом пятне; звенья рулевых цепей тяжело скрежетали в пазах вала.
Jim would glance at the compass, would glance around the unattainable horizon, would stretch himself till his joints cracked, with a leisurely twist of the body, in the very excess of well-being; and, as if made audacious by the invincible aspect of the peace, he felt he cared for nothing that could happen to him to the end of his days.	Джим посматривал на компас, окидывал взглядом недосягаемый горизонт, потягивался так, что суставы трещали, лениво изгибался всем телом, охваченный сознанием собственного благополучия; нерушимое спокойствие словно придало ему мужества, и он чувствовал - ему все равно, что бы ни случилось с ним до конца его дней.
From time to time he glanced idly at a chart pegged out with four drawing-pins on a low three-legged table abaft the steering-gear case.	Изредка он лениво взглядывал на карту, прикрепленную четырьмя кнопками к низкому трехногому столу, стоявшему позади штурвала.
The sheet of paper portraying the depths of the sea presented a shiny surface under the light of a bull's-eye lamp lashed to a stanchion, a surface as level and smooth as the glimmering surface of the waters.	При свете фонаря, подвешенного к пиллерсу, лист бумаги, отображающий глубины моря, слегка отсвечивал; дно, изображенное на нем, было такое же гладкое, как мерцающая поверхность вод.
Parallel rulers with a pair of dividers reposed on it; the ship's position at last noon was marked with a small black cross, and the straight pencil-line drawn firmly as far as Perim figured the course of the ship-the path of souls towards the holy place, the promise of salvation, the reward of eternal life-while the pencil with its sharp end touching the Somali coast lay round and still like a naked ship's spar floating in the pool of a sheltered dock.	На карте лежали линейка для проведения параллелей и циркуль; положение судна в полдень было отмечено черным крестиком, а твердая прямая линия, проведенная карандашом до перима, обозначала курс судна - тропу душ к святому месту, к обетованному спасению, к вечной жизни; карандаш, касаясь острием берега Сомали, лежал круглый и неподвижный, словно голая мачта, всплывшая в заводи защищенного дока.
'How steady she goes,' thought Jim with wonder, with something like gratitude for this high peace of sea and sky.	"Как ровно идет судно", - с удивлением подумал Джим, с какою-то благодарностью воспринимая великий покой моря и неба.
At such times his thoughts would be full of valorous deeds: he loved these dreams and the success of his imaginary achievements.	В такие минуты мысли его вращались в кругу доблестных подвигов, он любил эти мечты и успех своих воображаемых достижений.
They were the best parts of life, its secret truth, its hidden reality.	То было лучшее в жизни, тайная ее истина, скрытая ее реальность.
They had a gorgeous virility, the charm of vagueness, they passed before him with an heroic tread; they carried his soul away with them and made it drunk with the divine philtre of an unbounded confidence in itself.	В этих мечтах была великолепная мужественность, очарование неуловимого, они проходили перед ним героической процессией, они увлекали его душу и опьяняли ее божественным напитком - безграничной верой в самое себя.
There was nothing he could not face.	Не было ничего, чему бы он не смог противостоять.