LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Мейкпис Теккерей
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Вершиной творчества английского писателя, журналиста и графика Уильяма Мейкписа Теккерея стал роман «Ярмарка тщеславия». Все персонажи романа – положительные и отрицательные – вовлечены, по словам автора, в «вечный круг горя и страдания». Насыщенный событиями, богатый тонкими наблюдениями быта своего времени, проникнутый иронией и сарказмом, роман «Ярмарка тщеславия» занял почетное место в списке шедевров мировой литературы.

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

If there is any exhibition in all Vanity Fair which Satire and Sentiment can visit arm in arm together; where you light on the strangest contrasts laughable and tearful: where you may be gentle and pathetic, or savage and cynical with perfect propriety: it is at one of those public assemblies, a crowd of which are advertised every day in the last page of the Times newspaper, and over which the late Mr. George Robins used to preside with so much dignity.	Если есть на Ярмарке Тщеславия выставка, на которую рука об руку приходят и Чувство и Сатира, где вы натыкаетесь на самые неожиданные контрасты, как смехотворные, так и печальные, где одинаково уместно и горячее сочувствие, и открытое, беспощадное осмеяние, -так это одно из тех публичных сборищ, объявления о коих пачками публикуются ежедневно на последней странице газеты "Таймс" и на коих с таким достоинством председательствовал покойный мистер Джордж Робинс.
There are very few London people, as I fancy, who have not attended at these meetings, and all with a taste for moralizing must have thought, with a sensation and interest not a little startling and queer, of the day when their turn shall come too, and Mr. Hammerdown will sell by the orders of Diogenes' assignees, or will be instructed by the executors, to offer to public competition, the library, furniture, plate, wardrobe, and choice cellar of wines of Epicurus deceased.	Мне думается, в Лондоне нет человека, который не побывал бы на этих сборищах, и каждый, кто чувствует в себе жилку моралиста, не может не задуматься с внезапным и странным холодком в душе о том, когда настанет и его черед и когда по иску Диогена или указанию судебного исполнителя аукционист пустит с молотка библиотеку покойного Эпикура, его мебель, посуду, гардероб и изысканные вина.
Even with the most selfish disposition, the Vanity Fairian, as he witnesses this sordid part of the obsequies of a departed friend, can't but feel some sympathies and regret.	У любого из посетителей Ярмарки Тщеславия, будь он хоть самый черствый себялюбец, сердце сжимается от сострадания при виде этой неприглядной стороны похорон скончавшегося друга.
My Lord Dives's remains are in the family vault: the statuaries are cutting an inscription veraciously commemorating his virtues, and the sorrows of his heir, who is disposing of his goods.	Останки милорда Богача покоятся и семенном склепе; ваятели вырежут надпись на могильной плите, правдиво вещающую о его добродетелях и о скорби наследника, который уже распоряжается его добром.
What guest at Dives's table can pass the familiar house without a sigh? .--the familiar house of which the lights used to shine so cheerfully at seven o'clock, of which the hall-doors opened so readily, of which the obsequious servants, as you passed up the comfortable stair, sounded your name from landing to landing, until it reached the apartment where jolly old Dives welcomed his friends!	Какой гость, сидевший за столом Богача, пройдет без вздоха мимо знакомого дома, где в семь часов так весело загорались огни, где так гостеприимно распахивались парадные двери и подобострастные слуги звонко выкрикивали ваше имя от площадки к площадке, пока вы поднимались по удобной лестнице и пока оно не достигало того покоя, где радушный старый Богач приветствовал своих друзей!
What a number of them he had; and what a noble way of entertaining them.	Сколько их у него было и с каким благородством он их принимал!
How witty people used to be here who were morose when they got out of the door; and how courteous and friendly men who slandered and hated each other everywhere else!	Как остроумны бывали здесь люди и как они становились угрюмы, едва за ними закрывалась дверь! И сколь обходительны бывали здесь те, кто поносил и ненавидел друг друга во всяком ином месте.
He was pompous, but with such a cook what would one not swallow? he was rather dull, perhaps, but would not such wine make any conversation pleasant?	Он был чванлив, но при таком поваре чего не проглотишь! Он был, пожалуй, скучноват, но разве такое вино не оживляет всякой беседы?

We must get some of his Burgundy at any price, the mourners cry at his club.	"Нужно раздобыть несколько бутылок его бургонского за любую цену!" - кричат безутешные друзья в его клубе.
"I got this box at old Dives's sale," Pincher says, handing it round, "one of Louis XV's mistresses--pretty thing, is it not?--sweet miniature," and they talk of the way in which young Dives is dissipating his fortune.	"Я приобрел эту табакерку на распродаже у старого Богача, - говорит Пинчер, пуская ее по рукам, - одна из метресс Людовика Пятнадцатого; миленькая вещица, не правда ли? Прелестная миниатюра!" И тут начинается разговор о том, как молодой Богач расточает отцовское состояние.
How changed the house is, though!	Но как, однако, изменился дом!
The front is patched over with bills, setting forth the particulars of the furniture in staring capitals.	Фасад испещрен объявлениями, на которых жирными прописными буквами перечисляется по статьям все выставленное на продажу.
They have hung a shred of carpet out of an upstairs window--a half dozen of porters are lounging on the dirty steps--the hall swarms with dingy guests of oriental countenance, who thrust printed cards into your hand, and offer to bid.	Из окна верхнего этажа свесился обрывок ковра; с полдюжины носильщиков толчется на грязном крыльце; сени кишат потрепанными личностями с восточной наружностью, которые суют вам в руки печатные карточки и предлагают за вас торговаться.
Old women and amateurs have invaded the upper apartments, pinching the bed- curtains, poking into the feathers, shampooing the mattresses, and clapping the wardrobe drawers to and fro.	Старухи и коллекционеры наводнили верхние комнаты, щупают пологи у кроватей, тычут пальцами в матрацы, взбивают перины и хлопают ящиками комодов.
Enterprising young housekeepers are measuring the looking-glasses and hangings to see if they will suit the new menage (Snob will brag for years that he has purchased this or that at Dives's sale), and Mr. Hammerdown is sitting on the great mahogany dining-tables, in the dining- room below, waving the ivory hammer, and employing all the artifices of eloquence, enthusiasm, entreaty, reason, despair; shouting to his people; satirizing Mr. Davids for his sluggishness; inspiriting Mr. Moss into action; imploring, commanding, bellowing, until down comes the hammer like fate, and we pass to the next lot.	Предприимчивые молодые хозяйки вымеряют зеркала и драпировки, соображая, подойдут ли они к их новому обзаведению (Сноб будет потом несколько лет хвастать, что приобрел то-то или то-то на распродаже у Богача), а мистер Аукционист, восседая на большом обеденном столе красного дерева внизу в столовой и размахивая молоточком из слоновой кости, выхваливает свои товары, пуская в ход все доступные ему средства красноречия -энтузиазм, уговоры, призывы к разуму, отчаяние, - орет на своих помощников, подтрунивает над нерешительностью мистера Дэвидса, наседает на мистера Мосса, умоляет, командует, вопит - пока молоток не опускается с неумолимостью рока и мы не переходим к следующему номеру.
O Dives, who would ever have thought, as we sat round the broad table sparkling with plate and spotless linen, to have seen such a dish at the head of it as that roaring auctioneer?	О Богач, кто мог бы подумать, сидя за широчайшим столом, на котором сверкало серебро и столовое белье ослепительной белизны, что в один прекрасный день мы увидим на почетном месте такое блюдо, как орущий Аукционист!
It was rather late in the sale.	Распродажа подходила к концу.