LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Над романом «Блеск и нищета куртизанок» Бальзак работал более десяти лет, с 1836 по 1847 год. Роман занимает значительное место в многотомном цикле произведений, объединенных писателем под общим названием «Человеческая комедия». Этим романом Бальзак заканчивает своеобразную трилогию («Отец Горио», «Утраченные иллюзии», «Блеск и нищета куртизанок»). Через все три произведения проходят основные персонажи «Человеческой комедии». В романе завершается история героя «Утраченных иллюзий» поэта Люсьена Шардона (де Рюбампре), растратившего талант и погубившего себя в погоне за богатством и соблазнами светской жизни. Здесь читатель вновь встречает преуспевающего карьериста Растиньяка и беглого каторжника Жака Коллена, знакомых по роману «Отец Горио».Действие романа происходит во время Реставрации и охватывает 1824—1830 годы. Писатель создает широкое социальное обобщение жизни Франции накануне Июльской революции 1830 года.

Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But now, broken by grief, and by two deaths - for he had died twice over during that dreadful night - he was Jacques Collin once more.	Но, сломленный горем, испытавший двойную смерть, ибо в эту роковую ночь он умирал дважды, Жак Коллен опять стал самим собой.
The warder was astounded to find that the Spanish priest needed no telling as to the way to the prison-yard.	Надзиратель удивлялся, что испанскому священнику не требуется указывать дорогу в тюремный двор.
The perfect actor forgot his part; he went down the corkscrew stairs in the Tour Bonbec as one who knew the Conciergerie.	Замечательный актер вдруг забыл свою роль: он сошел по винтовой лестнице башни Бонбек, как завсегдатай Консьержери.
"Bibi-Lupin is right," said the turnkey to himself; "he is an old stager; he is Jacques Collin."	"Биби-Люпен прав, - сказал себе тюремный смотритель, - это обратная кобылка, это Жак Коллен".
At the moment when Trompe-la-Mort appeared in the sort of frame to his figure made by the door into the tower, the prisoners, having made their purchases at the stone table called after Saint-Louis, were scattered about the yard, always too small for their number. So the newcomer was seen by all of them at once, and all the more promptly, because nothing can compare for keenness with the eye of a prisoner, who in a prison-yard feels like a spider watching in its web.	В тот момент, когда Обмани-Смерть показался, как в раме, в дверях башенки, заключенные, накупив снеди у так называемого каменного стола Людовика Святого, разбрелись по чересчур тесному для них двору; таким образом, новоприбывший был сразу же замечен, ибо ничто не может сравниться с зоркостью пленников, которые, скучившись в тюремном дворике, напоминают паука, копошащегося в центре своей паутины.
And this comparison is mathematically exact; for the range of vision being limited on all sides by high dark walls, the prisoners can always see, even without looking at them, the doors through which the warders come and go, the windows of the parlor, and the stairs of the Tour Bonbec - the only exits from the yard.	Сравнение математически точное, потому что взгляд, ограниченный со всех сторон высокими, темными стенами, безотчетно устремляется на дверь, откуда появляются тюремные надзиратели, на окна приемной и лестницу башни Бонбек -единственные выходы из этого дворика.
In this utter isolation every trivial incident is an event, everything is interesting; the tedium - a tedium like that of a tiger in a cage - increases their alertness tenfold.	Полное разобщение узника с внешним миром обращает любую мелочь в происшествие, все занимает его; тоска, сходная с тоской тигра в клетке зоологического сада, удесятеряет напряженность внимания.
It is necessary to note that Jacques Collin, dressed like a priest who is not strict as to costume, wore black knee breeches, black stockings, shoes with silver buckles, a black waistcoat, and a long coat of dark-brown cloth of a certain cut that betrays the priest whatever he may do, especially when these details are completed by a characteristic style of haircutting.	Следует заметить, что Жак Коллен в качестве священнослужителя, не пекущегося о своей одежде, носил черные панталоны, черные чулки, башмаки с серебряными пряжками, черный жилет и темно-коричневый сюртук, покроем своим выдававший священника, в каком бы положении он ни находился, тем более когда эти признаки дополнены особой стрижкой волос.
Jacques Collin's wig was eminently ecclesiastical, and wonderfully natural.	Жак Коллен носил парик, полагающийся священнику, который притом вполне можно было счесть за собственные его волосы.
"Hallo!" said la Pouraille to le Biffon, "that's a bad sign!	- Гляди-ка! Гляди! - сказал Чистюлька Паучихе. -Дурная примета!..
A rook! (sanglier, a priest).	Кабан (священник)!
How did he come here?"	Как он попал сюда?

"He is one of their 'narks'" (trucs, spies) "of a new make," replied Fil-de-Soie, "some runner with the bracelets" (marchand de lacets - equivalent to a Bow Street runner) "looking out for his man."	- Очередная их штучка! Сука (шпион) новой породы, - отвечал Шелковинка. - Какой-нибудь переодетый шнурочник (жандарм) пришел сюда вынюхивать.
The gendarme boasts of many names in French slang; when he is after a thief, he is "the man with the bracelets" (marchand de lacets); when he has him in charge, he is a bird of ill-omen (hirondelle de la Greve); when he escorts him to the scaffold, he is "groom to the guillotine" (hussard de la guillotine).	Язык каторги имеет для жандарма много прозвищ: когда он выслеживает вора, он шнурочник; когда его сопровождает, он гревская ласточка; когда ведет на эшафот - гусар гильотины.
To complete our study of the prison-yard, two more of the prisoners must be hastily sketched in.	Необходимо, пожалуй, чтобы закончить описание тюремного двора, обрисовать в нескольких словах двух других братьев.
Selerier, alias l'Auvergnat, alias le Pere Ralleau, called le Rouleur, alias Fil-de-Soie - he had thirty names, and as many passports - will henceforth be spoken of by this name only, as he was called by no other among the swell-mob.	Селерье, по прозвищу Овернец, он же Папаша Хрипун, он же Тряпичник и, наконец, Шелковинка (у него было тридцать имен и столько же паспортов) теперь будет выступать под этой последней кличкой, которую ему дала Высокая хевра.
This profound philosopher, who saw a spy in the sham priest, was a brawny fellow of about five feet eight, whose muscles were all marked by strange bosses.	Этот глубокий философ, признавший в лжесвященнике жандарма, был детина пяти футов и четырех дюймов роста, с необычайно развитыми мускулами.
He had an enormous head in which a pair of half-closed eyes sparkled like fire - the eyes of a bird of prey, with gray, dull, skinny eyelids.	Под огромным лбом сверкали маленькие глазки, полуприкрытые серыми, матовыми, как у хищных птиц, твердыми веками.
At first glance his face resembled that of a wolf, his jaws were so broad, powerful, and prominent; but the cruelty and even ferocity suggested by this likeness were counterbalanced by the cunning and eagerness of his face, though it was scarred by the smallpox.	С первого взгляда он напоминал волка, так широки были его выступающие, резко очерченные челюсти; но жестокость, даже лютость - все то, о чем говорило такое сходство, уравновешивалось хитростью и живостью лица, изрытого оспой.
The margin of each scar being sharply cut, gave a sort of wit to his expression; it was seamed with ironies.	Каждая щербинка, четко обозначенная, была одухотворена, - столько в этом лице чувствовалось озорства.
The life of a criminal - a life of danger and thirst, of nights spent bivouacking on the quays and river banks, on bridges and streets, and the orgies of strong drink by which successes are celebrated - had laid, as it were, a varnish over these features.	Преступная жизнь с ее спутниками - голодом и жаждой, ночлегами на набережных, на береговых откосах, на мостовых и под мостами, с оргиями, когда удачу вспрыскивают разного рода крепкими напитками, наложила на это лицо как бы слой лака.
Fil-de-Soie, if seen in his undisguised person, would have been marked by any constable or gendarme as his prey; but he was a match for Jacques Collin in the arts of make-up and dress.	Появись Шелковинка в своем натуральном виде, полицейский агент и жандарм разпознали бы свою дичь на расстоянии тридцати шагов; но он не уступал Жаку Коллену в мастерстве грима и переодевания.