Эрскин Колдуэлл - Мальчик из Джорджии

— Мальчик,— сказал он, пристально глядя на меня.— Ты не сын Морриса Страупа? Вильям, что ли?

— Да, сэр,— ответил я, удивляясь, откуда он знает мое имя. — Да, сэр, я Вильям.

— А где твой папа? — спросил он.— Что он сейчас делает?

— Папа уехал на ферму работать,— ответил я.— Обещал вернуться только поздно вечером.

— Я твой дядя Нэд,— сказал он и, протянув руку, больно сжал мне плечо.— Не узнал меня, сынок?

— Нет, сэр, — ответил я, глядя на его черную щетину и стараясь высвободить плечо из его цепких пальцев.

— Последний раз, когда я к вам приезжал, ты был еще совсем малыш,— сказал он, отпуская меня.— Где тебе помнить дядю Нэда!

— Да, сэр,— ответил я.

Он оглянулся и посмотрел в ту сторону, где был наш дом.

— Ну, а как мама поживает? — спросил он.

— Ничего,— ответил я, стараясь вспомнить его. Папины братья жили в разных местах, и я половины их даже в глаза не видел. Мама говорила, пусть уж папины родственники сидят по своим местам, ей вовсе не интересно принимать их у себя. Дядю Стэна, который то и дело попадал в кандальные команды, я как-то видел, но мама не пустила его в комнаты, и он посидел около часа у нас на ступеньках, а потом встал и ушел и с тех пор не показывался.

— А это что за образина? — спросил дядя Нэд, мотнув головой в сторону Хэнсом а.

— Это наш работник, Хэнсом Браун,— ответил я.— Он помогает нам по дому, когда есть что делать.

— Ручаюсь, что он больше съест, чем наработает,— сказал дядя Нэд.— Верно, малый?

— Я... я... я... — начал Хэнсом, заикаясь, как это всегда с ним бывало со страху.— Я... я...

— Ага! — сказал дядя Нэд.— Что я говорил? Ему соврать, и то лень. Да всю его работу можно пересчитать по крохам и ссыпать в наперсток. Верно, малый?

— Я... я... я...— забормотал Хэнсом, пятясь от него.

— Знает, образина, что из-за такой чепухи и врать не стоит,— сказал дядя Нэд, отходя от нас.

Он сделал несколько шагов и остановился.

— А как пройти к дому, сынок?

— К какому дому? — спросил я.

— Да к вашему,— засмеялся он.— Ты что же, думаешь, я просто так сюда приехал и даже не зайду навестить папу с мамой?

— Тогда я побегу вперед и предупрежу маму, что вы сейчас придете,— сказал я,— Если маму не предупредить, она, пожалуй, рассердится.

— Нет, не надо,— отрезал он.— Так никакого сюрприза не получится. Самое лучшее явиться сюрпризом, когда тебя никто не ждет. Если она будет знать заранее, пожалуй, начнет готовиться. К чему лишние хлопоты!

Я пошел к дому бок о бок с дядей Нэдом. Хэнсом держался позади и, видимо, не хотел догонять нас. Мы перешли через полотно железной дороги и свернули на нашу улицу. Когда дом был уже близко, я остановился и стал ждать Хэнсом а.

— Хэнсом! — крикнул я.— Иди вперед и отдай маме муку, а потом можешь сказать, что дядя Нэд приехал.

— Муку я мис’Марте отдам,— сказал Хэнсом, обходя дядю Нэда стороной,— а вот как насчет другого, это я не знаю. Ты лучше сам скажи. Мис’Марта может рассердиться, свалит всю вину на меня, а я тут вовсе с боку припека. Совсем мне ни к чему страдать за чужие провинности.

— Это еще что за разговоры! — крикнул дядя Нэд, нагибаясь и поднимая с земли большой камень.— Ты, черномазый, не смей дерзить!- Только пикни, я тебе голову размозжу этим камнем. Слышишь, черномазый?

— Я... я... я...— забормотал Хэнсом.

— И перестань заикаться! — сказал дядя Нэд,— Негр — да еще заика! Мерзость какая!

Хэнсом попятился и шмыгнул в калитку на задний двор. Мы подошли к дому, и дядя Нэд сел на ступеньки.

Я боялся, как бы он не напустился на меня так же, как на Хэнсома, если ему не угодишь чем-нибудь, и, не зная, что делать, стоял у самого крыльца.

— Большая у папы ферма? — спросил дядя Нэд.

— Нет, не очень. Она у нас на холме,— ответил я.— В прошлом году папа посеял немного кукурузы и земляных орешков и больше ничего. Он говорит — ему некогда этим заниматься. Там Хэнсом Браун иногда пашет.

— Страупов никогда не тянуло на землю,— сказал дядя Нэд.

Мы ждали, что будет делать мама. В доме стояла полная тишина,— должно быть потому, что Хэнсом все еще не решился выложить ей про дядю Нэда.

— Давненько я не видался с Моррисом,— опять заговорил дядя Нэд. — Да он вряд ли изменился с тех пор. А как мама, сынок,— все такая же?

— Да, все такая же,— ответил я, прислушиваясь, не поднимется ли шум в доме, когда Хэнсом скажет маме про дядю Нэда.

— Вот сидишь посиживаешь здесь вечерком, и будто в мире ничего плохого нет — тишь да гладь,— заговорил дядя Нэд сам с собой.— Благодать какая!