Колин Маккалоу - Битва за Рим

Цезарь смотрел на юркого человечка с нескрываемым ужасом.

– Ты что, якшаешься с этими кошмарными людьми?

– А то нет! – пренебрежительно бросил Луций Декумий. – Шестеро из них мне вообще как братья!

– Понимаю, – сказал Цезарь сухо. – Что ж, тогда идем.

Церемония бракосочетания в доме Луция Корнелия Цинны проводилась по обряду confarreatio , не подразумевавшему развода. Крошка-невеста, маленькая даже для своего возраста, была вялая и туповатая. Обряженная в яркие ярко-красные и желто-оранжевые одеяния, вся увешанная талисманами, она вела себя на церемонии словно бесчувственная кукла. Но потом на ее личике приподняли вуаль, и Цезарь-младший увидел очаровательную мордашку с ямочками на щечках, с огромными темно-синими глазами. Сочувствуя ей, он улыбнулся, зная о силе своих чар, и в награду получил новые ямочки и полный обожания взгляд.

Новобрачные дети, ставшие мужем и женой в те годы, когда большинство их сверстников еще играют в игрушки, отправились на Капитолий, в храм Юпитера Всеблагого Всесильного, чья статуя взирала на них сверху вниз с бессмысленной улыбкой.

Были и другие брачующиеся пары. Старшая сестра Цинниллы, то есть Корнелия Цинна, была накануне спешно выдана за Гнея Домиция Агенобарба. Спешка была вызвана тем, что Гней Домиций Агенобарб осторожности ради, чтобы сохранить голову на плечах, решил жениться на дочери коллеги Гая Мария, с которой был обручен. Марий-младший, примчавшийся накануне поздним вечером, женился на дочери великого понтифика Сцеволы, прозванной Муция Терция, чтобы не путать ее с двумя старшими сестрами. Все пары выглядели далеко не счастливыми, но больше всего это относилось к Марию-младшему и Муции Терции, никогда раньше не встречавшимися и не надеявшимися ближе узнать друг друга, так как Марий-младший получил приказ немедленно по завершении всех формальностей отбыть к месту службы.

Разумеется, Марий-младший был наслышан об отцовских зверствах и собирался по прибытии в Рим выяснить, каков их размах. Марий сразу коротко переговорил с ним в своем лагере на Форуме.

– На заре прибудешь в дом Квинта Муция Сцеволы для женитьбы. Жаль, меня там не будет, дела. Вы с женой будете присутствовать на посвящении в сан нового фламина Юпитера, – говорят, это очень пышная церемония, – а потом на пиру в доме нового фламина Юпитера. Как только все закончится, скачи назад в Этрурию продолжать службу.

– Значит, на брачную ночь надеяться нечего? – спросил Марий-младший, изображая веселье.

– Прости, сынок, с этим придется подождать, пока все утрясется, – твердо сказал Марий. – Дело прежде всего!

Что-то в лице старика заставляло сына медлить с вопросом, который он не мог не задать; решившись, он сделал глубокий вдох и спросил:

– Можно мне увидеться с матерью, отец? Можно там переночевать?

Горе, боль, мука – все три чувства читались в глазах Гая Мария, как в книге. У него задрожали губы, он выдавил «да» и отвернулся.

Встреча с матерью стала ужаснейшим событием в жизни Мария-младшего. Ее глаза! Как она постарела! Как она обессилена, как печальна! Она полностью замкнулась и не могла себя заставить обсуждать случившееся.

– Я хочу знать, мама! Что он сделал?

– То, чего не делают в здравом уме, мой мальчик.

– Я еще в Африке понял, что он выжил из ума, но чтобы все было настолько плохо… О, мама, как нам исправить содеянное?

– Никак. – Она провела рукой по лбу и нахмурилась. – Лучше не будем об этом говорить, сынок. – Она облизнула губы. – Как он выглядит?

– Значит, это правда?

– Что правда?

– Что ты его ни разу не видела?

– Ни разу, мой мальчик. И больше не увижу.

Выражение, с каким это было произнесено, заставило Мария-младшего гадать, что она имела в виду: собственную решимость, предчувствие или выполнение мужней воли.

– Он выглядит нездоровым, мама. Он не в себе. Сказал, что не будет на моей свадьбе. Ты придешь?

– Да, мой маленький Гай, приду.

После свадьбы – Муция Терция оказалась хорошенькой девушкой! – Юлия пошла со всеми на церемонию Цезаря-младшего в храм Юпитера Всеблагого Всесильного, где не было Гая Мария. Их встречал выскобленный, вылизанный город, ничем не выдавший Гаю-младшему чудовищность развязанной его отцом бойни. Как сын великого человека, он никого не мог об этом расспросить.

Ритуалы в храме были невероятно долгими и убийственно скучными. Цезаря-младшего раздели до исподней туники и водрузили на него атрибуты новой должности: ужасно неудобную, давящую круглую шапку из двух слоев тяжелой шерсти с широкими красными и пурпурными полосами, тесный шлем из слоновой кости с острием, протыкающим шерстяной диск, особые башмаки без пряжек и узелков. Как носить такое день за днем, всю жизнь? Цезарь-младший привык препоясываться кожаным ремнем с красивым кинжалом в ножнах – подарком Луция Декумия – и без него не чувствовал себя самим собой; шлем из слоновой кости, сделанный для человека с гораздо меньшей, чем у него, головой, не сел на уши как полагалось, а торчал на макушке, из-под него выбивались волосы одного со шлемом цвета. Великий понтифик Сцевола посоветовал из-за этого не переживать: Гай Марий жаловал ему новый шлем, оставалось дождаться дома у матери мастера, который придет измерить окружность его головы.