Колин Маккалоу - Битва за Рим

– Вина! Дайте мне вина! – повторил Гай Марий.

Ему налили вина, потом, когда он одним глотком осушил кубок, налили еще. Затем подали еду. Утоляя голод, он развлекал присутствующих рассказом о том, как Сулла захватил Рим, а сам он бежал оттуда. О том, что вытекает из признания его изменником, говорить было излишне: любой на полуострове, будь то римлянин, латинянин или италик, знал, что такое обвинение в измене и что оно за собой влечет. Тем, кто его слушал, полагалось выдать его городским властям для казни или самим его прикончить. Вместо этого они внимали каждому слову обессиленного Мария, а потом помогли ему подняться по шаткой лестнице наверх и лечь. Очутившись на койке, беглец проспал десять часов кряду.

Проснувшись, он обнаружил, что кто-то выстирал его тунику и плащ, вымыл изнутри и снаружи его сапоги; чувствуя себя лучше, чем за все время после схода с корабля Мурция, Марий кое-как спустился вниз. Там было не протолкнуться.

– Все эти люди пришли поглазеть на тебя, Гай Марий, – сказал хозяин, подойдя и взяв его за руку. – Это огромная честь!

– Я приговорен к смерти, кабатчик, с полсотни отрядов рыщут в поисках меня. Один такой отряд вчера въехал в ворота вашего города.

– Да, сейчас они на форуме, вместе с дуумвирами, Гай Марий. Они выспались, как ты, и теперь пытаются получить поддержку горожан. Половина Минтурн знает, что ты здесь, но тебе не о чем беспокоиться, мы тебя не выдадим. И дуумвирам о тебе не скажем, потому что оба они придерживаются буквы закона. Лучше им ничего не знать. Если они пронюхают, то могут решить, что тебя лучше казнить, пускай это и не будет им по вкусу.

– Я очень вам признателен, – искренне молвил Марий.

Пузатый коротышка, которого не было в таверне одиннадцать часов назад, подошел к Марию и протянул ему руку:

– Я Авл Белей, здешний купец. Я владею несколькими кораблями. Только скажи мне, что тебе нужно, Гай Марий, и ты это получишь.

– Мне нужен корабль, чтобы уплыть из Италии куда угодно, где я смог бы найти убежище, – сказал Марий.

– Это нетрудно, – сразу ответил ему Белей. – У меня есть как раз такой корабль, прямо сейчас стоящий на якоре в гавани. Как только ты поешь, я отведу тебя на него взглянуть.

– Ты уверен, Авл Белей? За мной гонятся, хотят убить. Если ты будешь мне помогать, это поставит под угрозу и твою жизнь.

– Я готов рискнуть, – спокойно ответил Белей.

Час спустя гребцы доставили Мария к крепкому на вид зерновозу, выгодно отличавшемуся от утлой посудины Публия Мурция, пригодной только для плавания вдоль берегов и боявшейся крепких ветров и высоких волн.

– Этот корабль только что прошел ремонт после доставки в Путеолы зерна из Африки. Я собирался отправить его в Африку, как только задуют попутные ветры, – сказал Белей, помогая гостю взойти на борт по удобным ступенькам прочного деревянного трапа. – Его трюмы полны фалернского вина, заказанного знатоками, какие есть даже в Африке. Он устойчив в шторм, на борту есть все необходимое. Мои суда всегда наготове, ветра и ненастье им нипочем. – Это было сказано с ободряющей улыбкой.

– Не знаю, как тебя благодарить, разве что деньгами.

– Для меня это честь, Гай Марий, не порти мне удовольствие попыткой со мной расплатиться. До конца своих дней я буду потчевать друзей и домочадцев рассказами о том, как я, купец из Минтурн, помог великому Гаю Марию спастись от преследования.

– Моя благодарность тебе будет безгранична, Авл Белей.

Белей спустился в свой ялик, помахал Марию рукой и сам погреб к берегу, благо что было недалеко.

Он уже причалил к пристани, находившейся ближе всего к кораблю, когда в порт въехали пятьдесят всадников, рыскавшие до этого по городу. Не обращая внимания на Белея – сперва они не увидели связи между причалившим яликом и поднимающим якорь судном, – наймиты Секста Луцилия пригляделись к людям на борту и узнали Гая Мария, которого ни с кем нельзя было спутать.

Командир отряда подъехал к самой воде, сложил ладони рупором и крикнул:

– Гай Марий, ты арестован! Капитан, ты укрываешь человека, скрывающегося от римского правосудия! Именем сената и народа Рима я приказываю тебе подойти к берегу и выдать мне Гая Мария!

На борту эти слова вызвали только презрительные ухмылки, и капитан деловито продолжил поднимать парус. Но Марий, видя, что добряк Белей уже схвачен, вздохнул и опустил голову.

– Стой, капитан! – крикнул он. – Твой хозяин в руках людей, явившихся за мной. Я должен вернуться!