Колин Маккалоу - Битва за Рим

То, о чем я хочу просить тебя, отец, прежде чем перееду к тебе, – если среди всех твоих забот у тебя найдется время подумать обо мне – это подыскать мне нового мужа. Мой траур продлится еще семь месяцев. Если ты дашь свое согласие, то я хотела бы провести их в твоем доме под защитой и опекой твоей жены. Но я не собираюсь отягчать жизнь Далматики дольше этого срока. Я должна иметь собственный дом.

Я не такая, как Аврелия. Я не хочу жить одна. И я не хочу вести такую жизнь, какая, похоже, искренне радует Элию, несмотря на деспотизм Марции. Прошу тебя, отец. Я буду так признательна, если ты найдешь мне нового мужа! Быть женой худшего из мужчин в тысячу раз лучше, чем посягать на дом другой женщины. Я говорю это искренне, от всего сердца.

Я сама вполне здорова. Только мучает кашель. Детей тоже. Вероятно, это из-за того, что в моей комнате очень холодно. От меня не может укрыться тот факт, что, если с моим сыном что-нибудь случится, в этом доме никто горевать не будет.

Если разобраться, сетования Корнелии Суллы были ничтожной каплей в море прочих проблем. Однако эта капля склонила чашу весов и разрешила сомнения Суллы. До того, как он получил письмо, он колебался, не зная, какое решение принять. Теперь он знал. И это не имело никакого отношения к Корнелии Сулле. Но параллельно у него появилась идея, как поправить ее маленькую несчастную жизнь. Как смеют эти выскочки-пицены, зазнавшиеся мужланы, хамье угрожать здоровью и счастью его дочери! И ее сына!

Он отправил два письма. Одно письмо – Метеллу Пию Свиненку с приказом оставить Эсернию и немедленно прибыть в Капую, взяв с собой Мамерка. Другое – Помпею Страбону. Послание Свиненку состояло из двух простых предложений. Помпей Страбон получил более обстоятельное послание.

Не сомневаюсь, Гней Помпей, ты в курсе того, что происходит в Риме, и знаешь о безрассудных действиях Луция Цинны и выходках прикормленных им народных трибунов. Думаю, друг мой и соратник на севере, мы с тобой достаточно наслышаны друг о друге, – к сожалению, жизнь не позволила нам свести близкое личное знакомство, чтобы понимать, что наши цели и намерения совпадают. Я вижу в тебе приверженца старинных устоев, каким являюсь и я сам. Мне известно также, что ты не питаешь любви к Гаю Марию. Подозреваю, что и к Цинне тоже.

Если у тебя есть основания полагать, что ради блага Рима воевать с царем Митридатом должен Гай Марий и его легионы, то разорви это письмо немедля. Но если ты предпочитаешь видеть на Востоке меня и мои легионы, тогда читай дальше.

Ситуация в Риме ныне такова, что я не могу начать то, что должен был сделать еще в прошлом году, задолго до окончания срока моего консульства. Теперь, вместо того чтобы отправиться на Восток, я вынужден сидеть в Капуе с тремя из своих легионов, чтобы не лишиться проконсульского империя, командования и не подвергнуться аресту за такое страшное преступление, как защита mos maiorum . Цинна, Серторий, Вергилий, Магий и прочие будут, конечно, вопить об измене и убийстве.

Если не считать мои легионы здесь, в Капуе, два легиона, стоящие у Эсернии, и один у Нолы, а также твои легионы, – это все войска, что остаются в Италии. Я могу положиться на Квинта Цецилия в Эсернии и Аппия Клавдия в Ноле, поскольку они поддержали мои действия в качестве консула. Могу ли я также положиться на тебя и твои легионы? Скорее всего, после того, как я покину пределы Италии, ничто уже не остановит Цинну и его приспешников. Я готов разобраться с последствиями, когда придет время. Могу тебя заверить, если я вернусь из восточного похода с победой, мои враги заплатят за все.

Меня тревожит мое настоящее положение. Я должен знать, что могу спокойно покинуть Италию. Как тебе известно, мне потребуется еще четыре-пять месяцев. Ветры на Адриатике и Ионии в это время года переменчивы, часто штормит. Я не могу позволить себе рисковать войском, в котором Рим так отчаянно нуждается.

Гней Помпей, возьмешь ли ты на себя труд от моего имени напомнить Цинне и его союзникам, что я законно иду воевать на Восток? И если они попытаются сорвать мои планы, это обернется для них гибелью. Они должны хотя бы на время прекратить этот шум.

Считай меня своим преданным другом и соратником во всем, если полагаешь, что можешь ответить утвердительно. С нетерпением жду твоего ответа.

Ответ Помпея Страбона пришел раньше, чем прибыли легаты Суллы из Эсернии. Письмо было написано собственным, скверным почерком Помпея Страбона и содержало всего одно короткое предложение: «Не волнуйся, я все улажу».