Колин Маккалоу - Битва за Рим

– Кос! – воскликнул он. – Веди нас на Кос! Мне есть что сказать жрецу Асклепиона. Они укрывали римлян. И я бы хотел взглянуть на их сокровища. Интересно знать, сколько у них золота. Да, капитан, плыви на Кос.

– Благородный Пелопид желает видеть тебя, великий царь!

– Если он хочет видеть меня, то чего он ждет?

Никогда царь не был опаснее, чем в тот момент, когда смеялся, но не от души. Все, что угодно, могло взорвать его: слово, взгляд, предположение. Пелопид возник перед троном в мгновение ока. Он был скован страхом, но приложил нечеловеческое усилие, чтобы этого не показать.

– Что тебе надо?

– Великий царь, я слышал ты приказал идти на Кос. Могу я пересесть на другое судно и продолжить путь на Родос? Осмелюсь предположить, мне следует руководить высадкой войска на берег, если, конечно, ты не захочешь командовать самолично, – в этом случае, если тебе будет угодно, я останусь здесь смотреть за порядком.

– Ты идешь на Родос. Я оставляю за тобой право выбора места для высадки. Но не слишком далеко от города, чтобы не утомить войско длинным переходом. Устрой лагерь и жди моего прибытия.

Когда его корабль встал в гавани на острове Кос, царь Митридат предоставил капитану заниматься веслами, а сам отбыл на берег в легкой и быстрой лодке. В сопровождении охраны он незамедлительно направился в святилище бога врачевания Асклепия, что лежало на окраине города. Стремительно проследовав во внешний двор храма, он громогласно потребовал того, кто был здесь главным, – типичный для царя оскорбительный выпад, поскольку ему было прекрасно известно, что главный здесь верховный жрец.

– Кто этот наглый выскочка? – спросил один жрец другого так, что Митридат мог слышать.

– Я царь Понта Митридат, а вы – трупы.

Таким образом, ко времени появления верховного жреца двое из его служителей лежали безголовыми на земле между ним и посетителем. Очень проницательный и умный человек, верховный жрец догадался, кто был его неизвестный гость, в тот момент, когда ему сообщили, что его зовет огромная, одетая в пурпур и золото обезьяна.

– Добро пожаловать во владения Асклепия на Косе, царь Митридат, – спокойно произнес старший жрец, не выказав страха.

– Слышал я, что ты и римлянам это говоришь.

– Так я говорю каждому.

– Но не римлянам, которых я приказал убивать.

– Если бы ты сам прибыл сюда, моля об убежище, ты бы нашел его здесь, царь Митридат. Бог Асклепий принимает всех, у него нет любимцев, и все рано или поздно обращаются к нему. Это факт, который разумно помнить. Он бог жизни, не смерти.

– Хорошо, считай, что эти двое понесли твое наказание, – сказал царь, указывая на двух мертвых жрецов.

– Наказание в два раза строже, чем я заслуживаю.

– Не слишком испытывай мое терпение, верховный жрец! А теперь покажи мне твои книги – но не те, что ты держишь для римского наместника.

Асклепион на Косе был самым большим банковским учреждением в мире, если не считать египетский банк, и стал таким благодаря аккуратной, домовитой проницательности и дальновидности целого ряда жрецов-делопроизводителей, которые появились здесь при египетских Птолемеях и действовали под их эгидой. Когда-то Кос был египетской территорией. Посему его финансовое процветание было закономерным. Банковская система Коса явилась побегом египетской финансовой системы. Поначалу храм был вполне традиционным святилищем. Здесь занимались врачеванием и оздоровлением. Асклепион Коса был детищем учеников Гиппократа, где лечили недуги и толковали сновидения, что до сих пор практиковалось в храмах Эпидавра и Пергама. Но со сменой поколений на Косе и захватом его правителями Египта Птолемеями деньги заменили лекарства и основой храмового дохода стало ростовщичество, все греческое в жрецах постепенно заместилось египетским.

Святилище занимало огромную территорию, на которой среди садов были разбросаны храмовые строения. Здесь были гимнасий, агора, лавки, купальни, библиотека, жреческая школа, помещения для учеников и приезжих светил науки, дома свободных людей и жилища рабов, покои верховного жреца, некрополь на специально отведенном для него участке, подземные комнаты для сна, лечебница, огромное денежное хранилище и, наконец, храм самого бога, укрытый в священной роще платанов.

Статуя его была не из золота и не из слоновой кости, Пракситель изваял ее из белого паросского мрамора: бородатый бог стоял опершись на длинный посох, который обвивал змей. Правая рука его была вытянута, в ней он держал дощечку, у ног его примостилась огромная собака. Вся композиция была расписана Никием так искусно, в такой реалистичной манере, что бог был словно живой. В тени деревьев казалось, что одежды статуи колышутся, вторя движениям тела. Светло-голубые глаза светились очень человеческой, земной радостью.