Колин Маккалоу - Битва за Рим

Смерти избежали всего лишь несколько римлян. Это были изгнанники, лишенные гражданства и приговоренные к жизни на чужбине. Одним из них был некий Публий Рутилий Руф, некогда друг великих римлян, в настоящее время гражданин Смирны, почитаемый и уважаемый, автор насмешливых литературных портретов таких мужей, как Катул Цезарь и Метелл Нумидийский Свин.

«Ну что же, – думал царь Митридат в начале месяца антестериона, римского секстилия, – все идет как нельзя лучше».

Его сатрапы уверенно держали бразды правления повсюду от Милета до Адрамитиона в провинции Азия и по ту сторону границы в Вифинии. Никто более не позарится на Вифинию. Единственный претендент, которому Митридат мог позволить взойти на трон, был мертв. После того как Сократ вернулся в Понт, он раздражал царя тем, что беспрестанно канючил и распускал нюни, – пришлось его умертвить. Чтобы не ныл. Вся Анатолия к северу от Ликии, Памфилия и Киликия теперь принадлежали Понту, и остальные земли тоже очень скоро будут его.

Ничто, однако, не доставило царю такого наслаждения, как расправа над римлянами, латинянами и италиками. Каждый раз, когда он попадал в очередное место, где разлагались, сваленные в кучу, тысячи тел, он сиял, смеялся, ликовал. Он не делал различия между римлянином и италиком, несмотря на то что знал: Рим и Италия воюют друг с другом. Явление, которого никто не понимал лучше самого Митридата: брат шел на брата, и наградой была власть.

Да, все складывалось превосходно. Его сын Митридат-младший остался регентом в Понте. Правда, предусмотрительный царь забрал с собой в азиатский поход жену сына и детей, так, в качестве гарантии, чтобы юный Митридат хорошо себя вел. Ариарат был царем Каппадокии. Фригия, Вифиния, Галатия и Пафлагония – все были его царскими сатрапиями, правили которыми его старшие сыновья. А его зять, армянский царь Тигран, мог делать все, что пожелает, в землях, лежащих к востоку от Каппадокии, при условии, что не будет наступать Понту на пятки. Дадим Тиграну завоевать Сирию и Египет. Так он будет при деле. Но при этой мысли Митридат нахмурился. Египетская чернь не потерпит чужеземного царя. А это означает, что нужен ставленник, марионетка Птолемей. Если, конечно, удастся найти такого. Но несомненно, царицами Египта должны быть отпрыски Митридата. Никакая дочь Тиграна не займет место, предназначенное для дочери Митридата.

Наиболее впечатляющим был успех царских кораблей – если не принимать в расчет позорную неудачу Аристиона и его «превосходного военачальника и искусного флотоводца» Апелликона. Афинское вторжение на Делос окончилось поражением. Но флотоводец Архелая Митрофан, захватив острова Киклады, пошел дальше, на Делос, и предал там смерти еще двадцать тысяч римлян, латинян и италиков. Затем понтийский командующий отдал Делос Афинам, дабы не порочить Аристиона, который должен был оставаться у власти. Понтийскому флоту нужен был Пирей – западная морская база.

Эвбея была теперь в руках Понта, так же как остров Скиатос и бо́льшая часть Фессалии вокруг Пагасского залива, включая жизненно важные порты Деметриаду и Метоны. Благодаря своим северным греческим завоеваниям, понтийские силы смогли заблокировать дороги из Фессалии в центральную часть Греции – и это неудобство склонило многих греков на сторону Митридата. Пелопоннес, Беотия, Лаконика и вся Аттика истово приветствовали царя Понта как своего избавителя от римлян. Теперь они могли устроиться поудобнее, словно зрители в амфитеатре, и наблюдать со своих мест, как войско Митридата на море и на суше раздавит Македонию, словно жука.

Но спектакля не получилось. Завоевание Македонии, в настоящий момент во всяком случае, оказалось невозможным. Зажатые между внезапно ставшей враждебной им Грецией и наступающим по Эгнациевой дороге понтийским войском, Гай Сентий и Квинт Бруттий Сура не стали паниковать и не признали себя побежденными. Они действовали энергично, набрали вспомогательное войско – собрав всех, кого могли, – и присоединили его к двум имеющимся у них римским легионам. Они готовы встретить Митридата. Захват Македонии дорого обойдется Понту.

К концу лета Митридат, теперь обосновавшийся в Пергаме, неоспоримый хозяин Малой Азии, заскучал. Единственным оставшимся развлечением было посещение гор человеческих тел, но наиболее впечатляющие из этих монументов он уже видел. Ведь есть же еще, вдруг спохватился он, область вверх по реке Каик, на которой стоял Пергам. В провинции Азия было два города, называвшихся Стратоникея. Тот, что был больше, находившийся в Карии, все еще упрямо держался, не сдаваясь понтийским осаждающим силам. Маленькая Стратоникея, удаленная от моря, лежала дальше на Каике, за Пергамом. Она поклялась в верности Митридату. Так что, когда царь въехал верхом в город, его жители скопом повалили навстречу, громко приветствуя своего властителя и усыпая лепестками цветов дорогу перед его триумфальной процессией.