Сяошэн Лян - Исповедь бывшего хунвэйбина

Разношерстная публика, толкаясь и напирая друг на друга, со всех ног бросилась из вагонов и направилась к воротам станции в расчете на то, что удастся посмотреть, что будет происходить за ее пределами, какие шумные представления дадут им две группировки.

Я тоже вместе с толпой устремился вперед.

Известный итальянский кинорежиссер Антониони в одном поставленном им фильме, воспользовавшись обстоятельствами одного события, показал психологию людей, собирающихся на такие шумные представления: молодой мужчина — главное действующее лицо — преследуя убийцу, врывается на место увеселений — подмостки, где модные певцы, как помешанные, как сумасшедшие в тряске ноют песни. Один из певцов так размахивал гитарой, что она рассыпалась на части, и он выбросил ее в, толпу, а толпа, как обезумевшая, стала расхватывать обломки, люди дивили друг друга, ногами наступали на руки — столпотворение невообразимое. И тогда главный герой, захваченный такой атмосферой, забыл о поиске убийцы, тоже бросился добывать кусок гитары, вырвал из массы тел верхнюю ее часть, с трудом вырвался из окружения и побежал. Толпа бросилась изо всех сил догонять его. Наконец, он оторвался от нее и, едва дыша остановился, глянул на обломок гитары, беспорядочно подергал струны. Не понимая, зачем он в тот момент, как сумасшедший, бросился вместе с другими завладевать бесполезной поломанной вещью, он размахнулся и выбросил ее. Оказавшийся перед ним человек, напрасно стремившийся что-либо найти, с радостью наклонился и, как драгоценность, схватил ее. Но, осмотрев, тоже попил, что тот обломок ему совершенно не нужен, и, размахнувшись, выбросил его. Он попал под ноги прохожему, тот отшвырнул его в канаву...

А на площадке для увеселений по-прежнему продолжалось буйство, толпа все еще боролась за обладание обломком гитары...

И только когда они покинули ту увеселительную площадку, освободились от той атмосферы, только тогда смогли осознать, как они были смешны, как нелепо себя вели...

Психология тех людей, которых показал Антониони, именно такая, какой была психология у меня и огромного разношерстного войска в тот момент.

Мы, как лавина, прорвались через ворота и выбежали на привокзальную площадь. Она практически превратилась в каток. Поверхность образовавшегося на ней льда была пригодна для катания на любых коньках: обычных, хоккейных, гоночных. На площади перед вокзалом были вморожены в лед лозунги и транспаранты. Это было «изобретение» и «творчество» хунвэйбинов города «Алеет Восток». Зимой сама природа благоприятствовала занятию революцией, позволяла прятать дацзыбао и лозунги под корку льда, активисты этого дела, прогуливаясь по городу всего лишь с пустым ведром, найдя подходящее место, шли к крану, заполняли ведро водой, выплескивали его на землю или стену, накладывали дацзыбао или лозунг, и через минуту-две они уже примерзали. Потом обливали сверху и замыкали текст под лед, который охранял его, как защитная пленка, и будучи прозрачным, давал возможность читать. До наступления весеннего тепла он сохранится. А если кто-то захочет уничтожить, то это будет трудно сделать, разве что с помощью горячей воды.

Вся привокзальная площадь была покрыта квадратными плитами и оказалась идеальным местом для дацзыбао и лозунгов. Никто не знает, сколько людей туда приходило и сколько слоев дацзыбао и лозунгов слоями уложено на ней. На лед падал снег, — образовывалась корка, на которую наносили черные иероглифы, ярко выделявшиеся на белом фоне. Эта ровная поверхность стала «специальной рубрикой».

В тот день огромный заголовок дацзыбао, вмороженный в лед на привокзальной площади, гласил: посмотрите на контрреволюционную физиономию саморазоблачившегося Лю Ханьюя.

Лю Ханьюй?...

Кто он? Мужчина? Женщина? Служащий? Из народа? Из какой организации? Никто не знал. В те годы контрреволюционеров было великое множество. Наверно, никого это уже не интересовало. Тогда любого человека, порой самого обыкновенного, могли за одну ночь очернить по всему городу, в каждом дворе и каждом доме. То были годы, когда и революционер и контрреволюционер мог в мгновение ока прославиться.

Представители «Красных цзаофаней» и «Союза 8.8.», ездившие в столицу на переговоры, уже сели в большие пассажирские автобусы и, не торопясь, стали разъезжаться в разные стороны. Караулы обеих сторон расчищали путь для своих автобусов. Стоя на грузовиках, они исполняли гимны своих организаций. За автобусами шли боевые друзья обеих группировок, прибывших на вокзал для их встречи. С каждой из сторон было больше тысячи человек, получилась грандиозная демонстрация. Это называлось «показать волю и решимость уничтожить врага».