Юрий Вебер - Разгаданный секрет

Началось с того, что один из новичков, испортив каким-то неловким движением очередную плитку, вскочил, громко стукнул по верстаку и, чуть не плача, разразился криком. Он не может больше, не может! Точка, хватит! Что, его сюда за провинность, что ли, усадили?

Глядя на него, вскочил другой, потом еще… Так и пошло. Один заражал другого. Вот и Виктор Дунец замахал руками. А за ним вступил в общий шум и Алексей Ватутин… Все наперебой кричали. Почему другие ребята из фабзавуча пошли в цехи? Там действительно работа. Там и проявляют себя и зарабатывают. А тут что? Все без толку. Одно мученье…

Комсорг Ваня Громов надрывался, стараясь перекричать других: «Слушайте, ребята!..» Но его голос тонул в общем шуме. И было непонятно: что он, кричит со всеми вместе или хочет остановить их? Михаил Пахомович поспешил за Леонидом Николаевичем, который ушел зачем-то в заводоуправление. Галдеж разрастался.

Все это время за разыгравшейся сценой молча, неподвижно наблюдал со своего места в отдалении Николай Васильевич. Но вот он поднялся из-за верстака. Медленно, не торопясь, вышел на середину и стал у всех на виду. Невысокий, сутуловатый, уже стареющий человек, с тяжестью лет и долгой трудовой жизнью за плечами. Он не пытался поднять голос, не останавливал жестом. Он просто стоял и ждал, поглаживая пальцем по щеточке усов.

Крикуны, увидя перед собой мастера, стали затихать. Что он скажет им? А он и не спешил сказать. Снял пенсне и. протирая его платочком, как бы задумался. И взгляд мастера стал странно глубоким, устремленным куда-то в себя.

- Как же вам не стыдно? - произнес он наконец очень тихо. - Вы будто гимназистки… Были в наше время такие сахарные барышни. Их учили, учили, а они только хныкали. А вот нас, рабочих людей, никто не учил. Мы всё горбом добывали - и профессию и мастерство.

Вот как было-то… - Он надел пенсне, и оттого взгляд его стал сразу острее, строже. -• Что же вы, забыли рабочую честь? Вам такое дело доверили! Плитки! Да ведь это на весь мир редкость. А вы тут расхныкались… Гимназистки! - бросил он презрительно и, повернувшись, пошел к своему верстаку, чуть шаркая в наступившей тишине.

Когда Леонид Николаевич, обеспокоенный известием о поднявшемся «бунте», прибежал, запыхавшись, в цех, все сидели по местам, занимаясь как-то особенно сосредоточенно своей работой. Новички усердно гладили и гладили плитки, не поднимая головы, избегая даже встречаться взглядами.

- Ну как? Останемся? - шепнул Ватутин соседу.

- А то как же! - высокомерно ответил Дунец. - Что мы, гимназистки, что ли?

Вероятно, всегда так бывает: сначала не выходит, не выходит, а потом и начинает что-то выходить.

Старший контролер Ольга Николаевна стала реже являться гневным видением в дверях участка плиток, как бывало в дни сплошного брака. Раза два она уже благосклонно сказала:

- Сегодня у нас удача. Четыре плитки второго класса! Значит, кто-то из молодых перешагнул через микроскопический порожек и выдержал точность обработки в десятые доли микрона.

Постепенно еще и еще набралось плиток второго класса. И цех мог представить несколько наборов. Вот, пожалуйста, готовая продукция. Скромно, небогато, и плиточки годились далеко не для самых точных измерений.

Но все же это была первая настоящая продукция. Даже такой судья, как Палата мер и весов, признал, что наборы можно допустить к обращению. Плитки, эти концевые меры длины, с четко прорисованной буквой «К» («Калибр») вышли в свет. Цех заявил о своем существовании.

Как ни малой была еще эта удача, но многих из новичков она сильно приободрила. Не такое уж темное, оказывается, дело-то.

Пожалуй, самым недовольным оставался все-таки начальник цеха, Леонид Николаевич. Всегда самый вежливый и всегда самый недовольный. Он нарочно сказал громко в присутствии молодых:

- Иогансон и Цейс делают плитки первого класса. Высший класс!..

- А кто это Иогансон? - спросил тихо Ватутин у соседа.

- Известно кто, буржуй! - авторитетно ответил Дунец. - А вот ты комсомолец, а не можешь.

Ватутин насупился и молча продолжал водить рукой.

Через несколько дней Ольга Николаевна появилась в дверях, раскрасневшаяся от волнения. Двумя пальцами держала она маленькую плитку.

- Смотрите, кто это сделал… - голос ее дрогнул.

Все насторожились. Напорол, что ли, кто-то? Ох, сейчас будет буря!