Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Да, вы мне нравитесь. Пока не могу ничего к этому добавить.

Но при этом она невольно вспыхнула.

Он сверлил ее твердым горящим взглядом. Как у любой жизнелюбивой натуры в сходных романтических обстоятельствах, в ней всколыхнулась волна чувственности, заставившая ее временно забыть о Каупервуде. Это переживание было потрясающим откровением для Эйлин. Все ее существо вспыхнуло в ответ, и Линд ласково, ободряюще улыбнулся ей.

– Почему бы нам не стать добрыми друзьями, моя милая? Я знаю, что вы несчастливы, и вижу это своими глазами. То же самое можно сказать и обо мне. У меня безрассудный, окаянный характер, причиняющий мне всяческие неприятности. Мне нужен человек, который мог бы направлять меня и заботиться обо мне. Почему бы вам не стать таким человеком? Вы мне подходите по всем статьям: я просто чувствую это. Или вы любите его так сильно, что не можете любить никого больше?

Он имел в виду Каупервуда.

– Его! – раздраженно, едва ли не презрительно фыркнула Эйлин. – Он больше не любит меня, так что не будет возражать. Дело не в нем.

– А в чем же тогда? Почему вы не хотите? Я недостаточно интересен для вас? Или вы чувствуете, что я вам не ровня? Или вы опасаетесь моего темперамента?

Он мягко поглаживал ее руку, и Эйлин безропотно принимала его ласку.

– Нет, не это, – с чувством ответила она, воскрешая в памяти всю свою долгую жизнь с Каупервудом, его былую любовь и недавние пылкие заверения. У нее были великие ожидания о совместной жизни с ним, и вот теперь она сидела в ресторане, флиртуя с относительно незнакомым человеком, который скорее сочувствовал ей, нежели действительно любил ее. На мгновение эта мысль пронзила ее мучительной горечью и запечатала ее уста. Горячие, непрошеные слезы подступили к ее глазам.

Линд видел все это. Ему на самом деле было очень жаль Эйлин, хотя ее красота вызывала в нем желание воспользоваться ее горем.

– Почему вы плачете, дорогая? – тихо спросил он, глядя на ее раскрасневшиеся щеки и печальные глаза. – Вы красивы, молоды и бесконечно привлекательны. Он ведь не единственный мужчина на свете. Почему вы должны хранить верность ему, когда он обманывает вас? Этот его роман с женой Хэнда известен всему городу. Если вы встретите человека, который на самом деле неравнодушен к вам, зачем отказываться от него? Если он не хочет иметь дела с вами, вокруг есть много других мужчин.

При упоминании о «романе с женой Хэнда» Эйлин резко выпрямилась.

– Что за роман? – заинтересованно спросила она. – Когда это произошло?

– Разве вы не знаете? – немного удивленно отозвался он. – Я думал, что знаете, иначе не стал бы упоминать об этом.

– О, я определенно представляю, что это такое, – с горькой иронией сказала Эйлин. – Таких романов было уже великое множество. Полагаю, речь идет о том случае, которому была посвящена заметка в «Чикаго Ревью». Там говорилось о жене видного финансиста. Стало быть, он заигрывал с миссис Хэнд?

– Что-то вроде этого, – ответил Линд. – Прошу прощения; мне жаль, что я упомянул об этом. Я не собирался разносить сплетни.

– Ворон ворону глаз не выклюет, да? – поддразнила Эйлин.

– Ну, не совсем так. Пожалуйста, не надо злиться; я не такой уж испорченный человек. Просто у меня такие принципы. У каждого из нас есть своим маленькие слабости.

– Да, я знаю, – отозвалась Эйлин, но ее мысли вращались вокруг миссис Хэнд. Значит, вот кто был последним увлечением ее мужа.

– Ну, что же, в таком случае я восхищаюсь его вкусом, – едко добавила она. – Правда, их было уже слишком много, и она лишь последняя в списке.

Линд улыбнулся. Он тоже восхищался вкусом Каупервуда, но теперь решил сменить тему.

– Давайте забудем об этом, – предложил он. – Прошу вас, больше не волнуйтесь о нем. Вы не можете это изменить. Подумайте и будьте собой, – он чуть сжал ее пальцы. – Обещаете? – спросил он и вопросительно приподнял брови.

– Что именно? – задумчиво отозвалась Эйлин.

– О, вы же понимаете. Например, ожерелье. И я в придачу, – его взгляд был одновременно игривым и умоляющим.

Эйлин улыбнулась.

– Вы плохой мальчик, – уклончиво ответила она. Последнее откровение насчет миссис Хэнд сильно подхлестнуло ее мстительные чувства. – Дайте мне подумать и не просите меня взять ожерелье прямо сейчас. Я не могу. В любом случае, я не смогу носить его. Давайте встретимся еще раз, – она неопределенно махнула округлой рукой, и он погладил ее запястье.

– Я вот подумал, не хотели бы вы заглянуть в студию моего друга в этом доме? – беспечно поинтересовался он. – У него есть очаровательная коллекция старинных пейзажей. Я знаю, что вы интересуетесь картинами. Галерея вашего мужа считается одной из лучших.