Феррейра Кастро - Сельва

Эта мысль, едва мелькнув, сразу же завладела Алберто: он ощутил в себе прилив смелости и уверовал в победу. Он мгновенно представил себе, какое наслаждение будет испытывать, избавившись от покровительства Маседо и отделавшись от Балбино. Первому он пошлет известие о своих успехах: пусть-ка получит эту пощечину, а второго он просто бросит, как паршивого пса; большего тот не стоит.

Эти мечты взбудоражили Алберто: он стал внимательно читать вывески разных учреждений, надеясь, что интуиция подскажет ему, в какое из них лучше обратиться.

Желтая пластинка рядом со входом в просторное здание укрепила его надежду и почти вселила уверенность, что ему непременно повезет.

Ж. Б. де АРАГОН,

КОМИССИИ И КОНСИГНАЦИИ

Алберто уже слышал об этой фирме. Комендадор [18] Комендадор — почетное звание, присваивавшееся в Бразилии духовным лицам и военным, реже крупным дельцам. Арагон был известен по всей Амазонке своим огромным состоянием, размахом деловых операций и любопытной биографией. Он был из тех, кто в ту не столь уж далекую пору, когда португальская торговля, как внутри метрополии, так и за ее пределами, отличалась косностью и домостроевщиной, ходил в грубых башмаках на деревянной подошве, неотесанный, неграмотный, принимая несчетное количество пинков от всех вышестоящих. Женившись по расчету, он поднялся от счетовода до кассира. А позднее, когда хозяину нужно было поехать в Португалию лечить печень, то для того, чтобы не быть обворованным за время отсутствия своими же служащими, он был вынужден одного из них сделать своим компаньоном. Выбор пал на Арагона, и именно он привел фирму к небывалому процветанию. А через несколько лет Арагон покинул фирму, чтобы заняться более прибыльным делом. Бакалейную торговлю сменило комиссионное и концессионное бюро, широко открывшее двери для всех разбогатевших в те времена, когда название «черное золото» было для каучука не просто метафорой.

В ту пору Арагон располагал определенным кредитом, а чего недоставало, то пришло позднее. Вскоре его фирма уже владела самым большим количеством судов на Амазонке и ее притоках. Для него резервировали большую часть тоннажа на судах, уходивших в Европу и Северную Америку. И сейчас, где-нибудь в Манаусе или Пара, куда тоже докатилась его слава, какой-нибудь мелкий служащий, глотая слезы после хозяйского разноса, утешался примером комендадора Арагона.

Полное борьбы и страданий прошлое позволяло надеяться на его сочувствие, и Алберто внушал себе, что могущественный победитель поймет горечь его судьбы и как-то ему поможет. «Такому богатому человеку ничего не стоит дать мне какое-нибудь место. К тому же он комендадор и должен быть монархистом».

С какой бы стороны Алберто ни рассматривал свои намерения, они всегда были защищены множеством благоприятных обстоятельств. «Моя история должна его тронуть».

И Алберто вошел.

— Комендадор на втором этаже, — сказали ему.

Алберто поднялся по лестнице. Его сердце учащенно билось, нервы были напряжены, как у бойца перед решительной атакой.

Но наверху голова, высунувшаяся в окошко приемной, выслушав его, выразила сомнение:

— Не знаю, сможет ли сеньор комендадор Припять вас…

— Только на две минуты. У меня неотложное дело.

Послышались удалявшиеся шаги, и через некоторое время окошечко вновь открылось.

— Что угодно?

Теперь в окошко высунулась другая голова, она держалась величественно, лицо выражало изумление и было строгим.

— Ваше превосходительство комендадор? — спросил Алберто, усомнившись в том, кто перед ним: уж очень не соответствовало лицо спрашивающего образу, нарисованному его собственной фантазией.

— Нет, он очень занят и послал меня узнать, что угодно сеньору.

Алберто заколебался:

— Это частное дело… Мне непременно нужно поговорить с самим комендадором, и безотлагательно. Я отниму у него не более двух минут.

— Хорошо, я доложу. Но хозяин сегодня очень занят…

Голова исчезла. В оставшемся открытым окошке можно было видеть пишущую машинку, стоявшую на столе в глубине комнаты.

Снова шаги. В конце коридора открылась дверь, и показался нос сердитого посредника.

— Прошу. Но вы не должны задерживаться, так как сегодня он не располагает временем…

— Я его не задержу, — пообещал Алберто, проходя в контору.

Он шел, огибая углы письменных столов, под сухие ритмы пишущих машинок, пока сопровождавший не сказал ему:

— Вам сюда.