Лисандро Отеро - Так было. Бертильон 166

САРРИА МЕНА, Алехандро; Кристина Сантос, его супруга. Землевладелец.

Контора: улица Меркадерес, 217, тел.: М-1313, 13-я улица между А и В, Ведадо. Тел.: В-3246.

Дети: Карлос.

Клубы: гаванский Яхт-клуб, гаванский Кантри-клуб, гаванский Билтмор-клуб и Теннис-клуб на Ведадо.

«Чавалес» что-то исполняли по просьбе гостей. Поначалу, когда играли гуарачи и пасодобли, танцы развлекали гостей. Но после полуночи пошли блюзы и болеро, и теперь танцы разжигали чувственность. Танцевали, почти не двигаясь, щека к щеке, время от времени заглядывая друг другу в глаза.

Мария дель Кармен и Тони танцевали, тоже тесно прижавшись. Когда кончился блюз «Голубая луна», Тони у стойки заказал виски и коктейль. Прохаживаясь по газону, они пили. Тони сказал, что наибольшие шансы выиграть у каноэ под номером два. Как только они кончат тренироваться, капитан наберет команду из лучших гребцов с обоих каноэ. Всю следующую неделю они проведут на лодочной станции. Теннис-клуб уже давно не побеждал на соревнованиях, и дон Пепе обещал устроить в клубе пир на весь мир, если они выиграют. Было время, когда гребцы Теннис-клуба были сильнейшими. Потом удачи стали перемежаться с неудачами. А в этом году они поработали на славу. Мария дель Кармен слушала его и скучала.

Даскаль увидел их с террасы, куда вышел проветриться. Он стоял и глядел на эту пару, соединенную незыблемой респектабельностью, как вдруг услышал сдержанный смех, доносившийся из сада, прилегавшего к самому дому и отделенного двойной стеной пальм. Терраса уходила в ту сторону, и Даскаль, движимый нездоровым любопытством, зашагал туда по блестящим гранитным плитам.

Сесилия Агуеро не противилась: голова приятно кружилась от старого и ароматного напитка, от музыки, от огней, от элегантных нарядов и духов. Она уступала, а Джимми Бигас пользовался этим и целовал ее в шею и губы, потихоньку за талию притягивая к себе. Сесилия почувствовала, как молния у нее на спине, слабо щелкнув, расстегнулась, лифчик стал свободным, и увидела свою обнаженную грудь. Глубоко вздохнув, Джимми приник к ней, отстраняя мешавшие кружева костюма эпохи Людовика XV.

— Луис… Луис.

Поглощенный этой сценой, он не сразу услышал голос Кристины. Она шептала ему в самое ухо, и, оборачиваясь, он провел пальцев по мочке, словно смахивая что-то.

— Я весь вечер тебя не вижу, — сказала Кристина.

Она вдруг показалась ему надоедливой старухой, назойливой, как клоп, сосущий кровь, развалиной, которая никак не хочет в этом признаться.

— А почему мы должны видеться?

— Ты же знаешь, мне приятно тебя видеть.

— С каких это пор ты получила право выбора? Ну так вот он я. Чего тебе еще?

— Я тебя предупреждала с самого начала, Луис, чтобы ты не заставлял меня страдать, я не выношу этого.

Отвратительный, вульгарный образ рассеивался, она снова становилась собой. Кроме того, не следовало забывать о месте в газете и обо всем остальном. Надо уметь обуздывать собственные чувства, это и есть зрелость.

— Мне что-то не по себе. Видно, перепил, — сказал Даскаль.

— Пойди домой, отоспись. Да проводи меня, Алехандро ждет у выхода.

Теперь ему хочется возместить причиненные страдания, жестокость к ближнему отступает перед приливом нежности. Он подходит к Кристине и целует ее в щеку. Но опьянение будит в ней страсть, и вот уже ее губы скользят по его подбородку, ищут его рот…

— Кристина.

На террасе стоит Алехандро и держит в руках накидку Кристины, в которую она закутается, возвращаясь домой. Он пытается скрыть удивление, чтобы не показаться сметным, но его жесты, уверенные и театральные, даже самого его не убеждают в том, что он сумел остаться хозяином положения. Он заставляет себя сказать:

— Машина ждет нас.

Кристина неловко подходит к нему и набрасывает на плечи накидку. Она украдкой кидает взгляд на Даскаля — тот застыл на месте, словно изо всех сил старается, чтобы не шелохнулся даже воздух вокруг него, будто его неподвижность не дает вспыхнуть раздражению. Алехандро берет Кристину под руку и ведет по террасе в зал. Но ему не удается до конца выдержать позу оскорбленного достоинства, позу, которая ему так идет. Он всего-навсего обычный человек, несчастный и расстроенный. Совсем было застывшее и остановившееся время снова потекло. Даскаль вернулся в сад. Сесилия и Джимми исчезли. Все, оказывается, шло своим чередом. Жизнь продолжалась.

Даскаль поискал за столиками Карлоса Сарриа. Тот был занят приятной беседой, и Даскаль попросил у него ключ от машины, сказав, что выпил лишнего и чувствует себя неважно.