Ольга Токарчук - Веди свой плуг над костями мертвых

Он тоже приехал из-за грозы и подсчитывал сломанные высокие ели.

— Вы знаете о Плоскотелке Кровоцветной? — спросила я у него, перейдя после благонравных поздравлений к сути дела.

— Знаю, — сказал он. — Да, в общем.

— А вам известно, что она откладывает яйца в стволах деревьев?

— К сожалению, известно. — Я заметила, что он пытается понять, куда это я клоню. — Таким образом она уничтожает полноценные деревья. Но к чему это вы ведете?

Я коротко осветила ему проблему. Рассказала почти то же, о чем говорил мне Борос. Однако встретив взгляд Волчьего Ока, я поняла, что он принял меня за ненормальную. Он снисходительно улыбнулся и обратился, как к ребенку:

— Пани Душенька…

— Душейко, — поправила я.

— Вы очень добрая женщина. Обо всем так переживаете. Но вы не думаете, что следует прекратить вырубку деревьев из-за Плоскотелки в стволах? У вас найдется что-нибудь холодное попить?

Из меня вдруг вышла вся энергия. Он не воспринимал меня всерьез. Если бы я была Боросом или Черным Пальто, тогда бы он, возможно, выслушал, пытался что-то доказать, спорил. Но я была для него старой женщиной, полностью помешанной, живущей на отшибе. Ненужной и неважной. Хотя нельзя сказать, что он плохо ко мне относился. Я даже чувствовала его симпатию.

Я заковыляла домой, а он за мной. Уселся на террасе и выпил пол-литра компота. Глядя, как он пьет, я подумала, что могла бы к этому компоту выжать ему сок из ландыша или сыпануть снотворный порошок, который мне выписал Али. И если бы он заснул, то закрыла бы его в котельной и там подержала некоторое время на хлебе и воде. Или наоборот, откармливала бы и ежедневно проверяла толщину пальца, годится ли он уже для жаркого. Вот бы он научился послушанию.

— Нет больше нетронутой природы, — разглагольствовал парень, и тогда я поняла, кто он на самом деле, этот лесник: чиновник. — Уже поздно. Природные механизмы нарушены, надо все контролировать, чтобы не произошло никакой катастрофы.

— Нам грозит катастрофа из-за Плоскотелки?

— Видимо, нет. Нам нужно дерево для лестниц, полов, мебели, бумаги. Как вы это себе представляете? Что мы будем ходить по лесу на цыпочках, потому что там размножается Плоскотелка Кровоцветная? Надо поотстреливать лис, потому что если этого не сделать, их популяция возрастет настолько, что это будет угрожать другим видам. Несколько лет назад зайцев было так много, что они уничтожали посевы…

— Можно было бы разбрасывать им контрацептивные средства, чтобы Животные больше не размножались, а не убивать.

— Э-э-э, знаете, сколько это стоит, и не эффективно оно. Один мало съест, другой много. Нужно следить за каким-то порядком, если уж природного нет.

— Лисы…, - начала было я, вспомнив почтенного Консула, который путешествовал в Чехию и обратно.

— Вот-вот, — перебил он меня. — Вы можете себе представить, какую угрозу несут, например, такие лисы, выпущенные на волю? К счастью, часть из них уже переловили и отвезли на другую ферму.

— Нет, — застонала я. Мне трудно было смириться с этой мыслью, но я утешила себя, что они, по крайней мере, побыли немного свободными.

— Эти лисы больше не могли жить на свободе, пани Душейко. Погибли бы. Охотиться не умели, у них изменилось пищеварение, мышцы ослабли. Что им с их великолепного меха в лесу?

Он посмотрел на меня, и я заметила, что его радужка имеет очень неоднородную пигментацию. Зрачки были абсолютно нормальные, круглые, как у каждого из нас.

— Не стоит так переживать. Не переживайте за судьбу всего мира. Все будет хорошо, — он вскочил со стула. — Ну, за работу. Будем свозить эти ели. Может, вы хотите купить немного дров на зиму? Такая возможность.

Я не захотела. Когда он уехал, я болезненно почувствовала тяжесть собственного тела, и действительно не имела никакого желания идти на какой-то бал, тем более у скучных грибников. Люди, которые целыми днями бродят по лесу в поисках грибов, должны быть невероятно неинтересными.

Мне было жарко и неудобно в моем костюме; хвост волочился по земле и приходилось следить, чтобы не наступить на него. Я подъехала Самураем к дому Матоги и ждала, любуясь его пионами. Через мгновение он появился в дверях. Я онемела от восторга. Матога был в черных ботинках, белых чулках и прекрасном цветастом платьице с фартуком. На голове краснела шапочка, подвязанная лентами.

Он был в ярости. Сел ко мне и до самого клуба не сказал ни слова. Держал на коленях свой красный головной убор, который надел только тогда, когда мы остановились у дверей клуба.