Мор Йокаи - Призрак в Лубло

Если уж она прозевала свое счастье, то хоть для Андриша надо его поймать.

— Да, – спросил инженер.

— Его... вы смогли бы...

— Что?

— Возьмите его, а?

— Хм.

— На железную дорогу... Он женится!

— Да?

— Да.

— А у него красивая невеста?

Жужика вздрогнула.

Инженер уже нагнулся к ней совсем близко, взял за подбородок, и от этого прикосновения мужчины у девушки загорелось все тело, как лампочка, когда включают ток.

— Жужика?

— Ну?

— Я хочу тебе что-то сказать.

— Что-нибудь хорошее?

Инженер торопливо обхватил ее голову руками, одну ладонь он положил на закрученную в узел косу, а другую –

на мягкий подбородок у самого горла и уже собирался поцеловать, как вдруг она так дернулась всем телом, так замахала руками и толкнула его, что он в испуге отступил.

— Но-но-но, – проговорил он, – что с тобой? Хочешь пару сережек?

— Пошли прочь! – крикнула Жужика и, повязывая платок, бросилась из комнаты.

Инженер прошипел ей вслед:

— Не пришлось бы отцу твоему с матерью бедствовать на старости лет. .

Но Жужика этого уже не слышала, она бежала как ошпаренная и не останавливалась до самого дома.

Дома ее ждал гость; Андриш привел какого-то, смахивающего по виду на барина, человека с закрученными усиками который при ее появлении поднялся и представился:

— Имею честь. . Енё Тоби, – сказал он.

Жужи казалось, будто, вырвавшись из пасти одного волка, она попала в лапы другому. Незнакомец, приоткрыв рот, так и уставился на нее своими выпученными глазами; она то краснела, то бледнела.

— Что вам угодно?

— Вы, барышня, угодны мне. . с первого взгляда и до гробовой доски.

Жужике не очень-то нравились подобные типы.

— Он сапожник, – сказал Андриш.

— Андриш, – воскликнула Жужика, – ступай к господину инженеру, он возьмет тебя на железную дорогу, квартиру обещает, домик садовника.

Сказав это, она гут же пожалела, но было уже поздно забирать слова обратно. Жужика отвернулась, сняла платок, сложила его и спрятала в ящик.

— Разрешите угостить вас конфетами, – обратился к ней сапожник.

Она поколебалась, но все же взяла одну.

Немного погодя Жужика вынула ее изо рта и выбросила в лежавший у печки хворост.

18

Увидеть Йошку было, конечно, невозможно! Он работал на хуторе Мароти.

В пятницу вместе с ним пришла туда на смотрины и его сестра Жофи. Ей тоже все понравилось, – да и кому не понравится красивый, уютный дом, большая конюшня, высокие стога сена, свинарник и скотина: две отличные пегие лошади, дойная корова, два поросенка (большую свинью уже зарезали, а она, наверное, тоже была отменная, потому что чистого веса в ней было сто шестьдесят один килограмм). На будущий год уже откармливают двух подсвинок. А о множестве кур, о красивом большом петухе с красной бородой, о гусях говорить нечего. Одних яиц сколько! Жофи случайно заглянула в каморку, в которую ее так и не впустили, но, когда открылась дверь, она успела заметить большую корзину, доверху заполненную яйцами,

– господи помилуй, в ней было их не то что триста, пожалуй, целая тысяча!

Да и наработалась же она на этих смотринах, руки чуть не отнимались. Уже и темнота наступила, не видно ничего, в каморке же горела одна только плошка, – но хозяева так душевно упрашивали то ссьшать зерно в сусек, то переставить мешки, что нельзя было отказаться. На следующий же день, – будто только ее, Жофи, целый год ждали, –

принялись за большую уборку. Пришлось выгребать из всех углов мусор, проветривать вещи, снимать паутину.

Удивительно, сколько они успели сделать к субботе. А при расчете Жофи оказалась очень стеснительной; не в пример другим девушкам, у которых хорошо подвешен язык, она не умела ни просить, ни брать заработанное, – словно и не беднячка.

На обед им подали похлебку с лапшой и ничего больше.

Но зато угощали старательно: кушайте, мол, кушайте.

«Ну и бурда», – думал про себя Йошка...

Жофи чуть заметно улыбнулась, но тут же испугалась, как бы старая Мароти не подумала чего плохого.

— Кушайте, дорогая, уважьте. Еще немного, а? – угощала старуха.

— Ох, большое вам спасибо, я уже сыта, не надо.

— Да уж уважьте, кушайте, чего там, – настаивала старуха и не переставала потчевать, пока Жофи, пересилив отвращение, не попросила добавки.

— А вы больше, больше берите, – твердила старуха и сама наполнила тарелку, – Разве вам не нравится? Дома у вас, наверное, едят вкуснее.

— Да где там!

— Знаю я, что другие не морят желудка голодом, –