Мор Йокаи - Венгерский набоб

- Fi donc! [Фу! (франц.)] - бросил презрительно Карпати, в ком на миг пробудилась дворянская гордость, и холодно отстранился, высвобождая свой локоть из руки Гриффара. - А вы-таки ростовщик.

Тот, не поморщась, проглотил пилюлю и попытался подсластить ее шуткой.

- По латинской пословице: "bis dat, qui cito dat" - вдвойне дает, кто дает немедленно. Почему же мне и обратно вдвойне не попросить? К тому же, сударь, деньги - это товар, и если урожай бывает сам-десять, отчего во столько же не вырасти и деньгам? Примите во внимание и риск: ведь это самое что ни на есть рискованное помещение капитала! Смерть может настигнуть вас раньше вашего родича, чье наследство вы хотите получить. С лошади упадете на парфорсной охоте или на бегах и шею себе сломаете; на дуэли убьют; простуда, лихорадка, наконец, - и плакали мои триста тысяч, можно траур по ним на шляпу нацеплять. Но пойдем дальше. Недостаточно ведь долги уплатить, вам и на дальнейшую жизнь понадобится хотя бы вдвое против того ежегодно. Прекрасно. Я и эту сумму готов выдать вам вперед.

Карпати поворотился к банкиру с любопытством:

- Вы шутите?

- Нисколько. Стоит рискнуть миллионом, чтобы выиграть два, а двумя ради четырех и так далее. Я с вами говорю начистоту. Много даю - много и беру. Вы сейчас не в лучшем положении, чем дон Хуан де Кастро, который заем получил у толедских сарацин под залог своих усов. Так вот будем считать, что и у венгерского дворянина усы ничуть не хуже. Предлагаю вам под них сколько пожелаете и спрашиваю прямо: кто, кроме меня да толедских мавров, решался еще на такое предприятие - и решится ли когда-нибудь?

- Ладно. По рукам, - вполне серьезно отнесся к предложению Карпати. Вы мне даете миллион, а я вам - вексель на два с обязательством уплатить по смерти дяди.

- А если волею парок нить его жизни окажется долговечнее, нежели миллион в ваших руках?

- Тогда вы мне другой дадите и так далее. У денежек ваших обеспечение надежное: венгерский дворянин - раб своего имения, он, кроме законного наследника, никому передать его не может.

- И вы совершенно уверены, что законным наследником можете быть только вы?

- Никого другого после смерти Яноша Карпати не останется, носящего эту фамилию.

- Это-то я знаю. Но Янош Карпати может ведь и жениться.

- Вы себе моего дядюшку этаким галантным кавалером представляете? расхохотался Абеллино.

- Нет, наоборот. Мне прекрасно известно, что он уже на ладан дышит. Организм его подорван излишествами, и если дядя ваш их не прекратит, не изменит немедленно образа жизни, - на что надежды очень мало, как мне его ни жаль, - то, думаю, больше года ему не протянуть. Вы простите, что я так откровенно о вашем дражайшем родственнике изъясняюсь, о возможном его конце.

- Пожалуйста, сделайте одолжение.

- Для нас, занимающихся страхованием, оценивать жизнь - дело самое обычное. Так что смотрите на это, как будто вы жизнь вашего дядюшки страхуете сейчас.

- Зачем все эти оговорки. Я к дядюшке отношусь без всякого пиетета.

Банкир улыбнулся. Он знал это не хуже Абеллино.

- Так вот я сказал перед тем, что дядюшка ваш жениться может. Случай не такой уж редкий. С джентльменами в преклонном возрасте это бывает частенько. До восьмидесяти шарахаются от женитьбы, а потом расчувствуются в одну прекрасную минуту и облагодетельствуют первую попавшуюся юную леди, кухарочку какую-нибудь предложеньем руки и сердца. Или была у него давняя еще пассия, которая, как насекомое, замурованное в каменном угле, вдруг является снова на свет, и он наконец-то соединяется со своим идеалом, чего раньше сделать не мог, ибо та связала свою жизнь с другим, скажем, в шестнадцать, а освободилась опять только под семьдесят.

- У моего дядюшки идеала нет. Он и слова-то такого не знает. Могу вас, кроме того, заверить, что никаких обычных последствий брак такой за собой не повлечет.

- Насчет этого я спокоен, иначе едва ли и отважился бы на подобные предложения. Но вы должны мне еще одно обязательство дать, по другому поводу.

- Я? Обязательство? Ну, дело, кажется, уже до бороды доходит, поглаживая свои черные баки, пробормотал Абеллино.

- Именно, - весело отвечал банкир, - сделка как раз того рода, какие, по слухам, заключает один джентльмен много старше меня, в обиходе прозываемый чертом. За несметные богатства он по договору, который подписывается кровью, души в заклад берет. Par Dieu! [Видит бог, клянусь богом! (франц.)] У меня вкусы другие; мосье Сатана и души в оборот умеет пускать, а мне они ни к чему. Мне, наоборот, гарантия нужна, что вы еще долго проживете.